Легко

— Она выпрямилась во все свои 160 см, и сказала с горящими глазами: "Я собираюсь сделать этот мир красивее. А что ты собираешься делать? Зарабатывать деньги? Я под таким впечатлением!" Она развернулась и покинула кухню. Несколько дней подряд, Рей был ужасно зол, что не придумал никакого умного ответа, пока она была там. Неделю спустя, я наткнулся на нее в кафе. Она спросила, если я был таким же противником искусств, как и мой друг. Я не идиот, поэтому я воскликнул: "Ну, уж нет — я знаю, как важно искусство в человеческой жизни!" Так что она пригласила меня на выставку своих работ и сказала, что я могу привести с собой Рея. Как только я передал ему приглашение, я сразу же пожалел об этом, потому, что он был настроен выдать ей те умные ответы, которые он формулировал с той ночи, когда они встретились. Галерея была втиснута между вино-водочным магазином и местом аренды мебели. Когда мы зашли внутрь, Рей сделал комментарий о том, что она не делала пока "мир красивее", и я в очередной раз пожалел, что привел его. Роза подошла к нам, одетая в легкое платье, ее волосы были собраны наверх в замысловатый узел — как настоящий студент искусств. С ней была блондинка, одетая в костюм — обычный типаж Рея — которую она представила, как свою лучшую подругу, изучающую финансы. Рей еле глянул на девушку. "Где твои работы?" спросил он Розу. Его вопрос казалось, выбил ее из колеи. Она нервничала, когда подвела нас к стене, на которой висели ее картины, написанные акварелью. Мы все ждали, замерев, того что скажет Рей. Он изучил каждую без комментариев, затем посмотрел на нее и сказал: "Они очень красивы. Тебе не следует заниматься ничем другим, кроме этого". Она выпустилась через три месяца после этого, и тем вечером он надел кольцо на ее палец. Как только он закончил свою докторскую, они поженились, и он начал свою карьеру с той страстью, с которой всегда и планировал это сделать. Как ни странно, я остался с ее лучшей подругой, мы поженились вскоре после них. Мы остались близкими друзьями. Лендон практически как двоюродный брат моим детям.

Профессор Хеллер остановился и сделал глубокий, грустный вдох, и мой дискомфорт вернулся.

— Рей работал на FDIC. Много путешествовал. Я преподавал в Джорджтауне, мы жили примерно в двадцати минутах друг от друга. Когда он не смог связаться с ними в ту ночь, Синди и я поехали проверить. Мы нашли Розу в ее спальне с телом Смита, а Лендона в его комнате. — Профессор Хеллер сглотнул, а я не могла дышать. — Он так охрип от криков, что не мог говорить, а его руки были намертво привязаны к спинке кровати. Он толкал ту кровать до того момента, как ей перегородила дорогу остальная мебель и он не смог сдвинуть ее дальше. Его запястья были разорваны веревками, пока он пытался освободиться и прийти на помощь своей матери. На его руках и кровати была запекшаяся кровь. Отсюда и шрамы. Он провел в таком состоянии пятнадцать-шестнадцать часов.

Мой живот свело, а по лицу побежали слезы, но голос профессора Хеллера был безжизненным. Я предполагала, что он держал себя в руках как мог. Я чувствовала себя виноватой от того, что заставила его пережить ту ужасную ночь.

— Роза была сердцем их троих. Рей ее обожал, и потеряв ее, таким образом, пока его не было дома, чтобы защитить ее… Он ушел в себя. Он многого достиг в своей карьере, но бросил все. Перевез их обоих в дом его родителей на побережье, вернулся на рыбацкую лодку, от которой сбежал, когда ему было восемнадцать. Его отец умер пару лет спустя, оставив все ему.

— Лендон ушел в себя по-другому. Синди и я попытались сказать Рею, что ему не следовало отрывать Лендона от всего того, что он знал, ему нужно было лечение, но Рей был вне себя от горя. И не мог находиться в том городе или том доме. — Он глянул на мое лицо и достал из стола коробку с салфетками. — Я думаю, что об остальном тебе нужно спросить Лендона — я имею в виду Лукаса. Он изменил свое имя на среднее — такое же, как была девичья фамилия его матери — когда он приехал сюда, в колледж. Пытаясь снова найти себя, я думаю. Но мне сложно сменить восемнадцатилетнюю привычку, и он особо меня не исправлял за последние три года. — Он посмотрел на меня и вздохнул. — Мне бы очень хотелось, чтобы я не видел тебя тогда, выходящую из его квартиры. Но, чтобы ты знала, все запреты, касающиеся студентов\репетиторов больше не действуют.

Я промокнула салфеткой пол глазом и поблагодарила его.

Университетские запреты были последним, что меня сейчас волновало.

Глава 22

— Ты хороший повар. — Я схватила стаканы и последовала за Лукасом к раковине. Он вымыл тарелки с остатками песто и повернулся ко мне, чтобы забрать стаканы.

— Паста — это легко, — университетская версия золотого стандарта, чтобы произвести впечатление на девушку на свидании своими сумасшедшими кулинарными способностями.