Легко

В центре верхней части его спины, но не так высоко, чтобы выглядывать из-под футболки, был вытатуирован готический крест. Остальные татуировки были письменными линиями, окружавшими крест, но слишком мелкими, чтобы можно было их прочитать с расстояния, то что так же, как и поэма на его левом боку. От лопаток и вниз его кожа была чиста. Повернувшись, он поймал меня разглядывающую его — я не могла отвести взгляда, поэтому не было смысла скрывать мое изучение.

Он забрался в кровать, поправляя подушки и садясь позади меня, засовывая ноги под простыню по обе стороны от меня. Я откинулась назад и легла ему на грудь, жуя брауни, а он открыл альбом и пролистал несколько страниц, на некоторых было немного больше, чем фигуры, очертания и размытые формы, на других были детальные портреты людей, объектов и пейзажей. Некоторые были закончены и датированы, но большинство было сделано наполовину.

Наконец, он открыл первый рисунок меня — который он, скорее всего, сделал во время класса, когда я сидела рядом с Кеннеди. Мой локоть был на столе, а рука придерживала подбородок. Я взяла из его рук альбом и сама стала перелистывать страницы, медленно, одну за другой, удивляясь его таланту. Он зарисовал два из самых старых зданий на территории университета, парня на скейтборде и нищего, разговаривающего с парой студентов на окраине кампуса.

Вперемежку с этим было множество тщательных иллюстраций механических частей.

Я перевернула страницу к еще одному моему рисунку — линии лица и волос, и больше ничего. В нижнем углу стояла дата, за две или три недели до того, как Кеннеди меня бросил.

— Тебя не волнует то… что я наблюдал за тобой до того, как ты вообще меня узнала? — Тон его голоса был осторожным.

Я обнаружила, что в данный момент мне было сложно вообще о чем-то волноваться, учитывая то, как я была полностью им окружена.

— Ты просто очень внимателен, и по какой-то причине, посчитал меня предметом, достойным твоего интереса. Кроме того, ты рисовал множество людей, которые, я думаю, не знали, что ты так пристально их разглядывал.

Он засмеялся и вздохнул.

— Я не знаю, если это заставляет меня чувствовать себя лучше или хуже.

Наклонившись в сторону, я положила голову на его татуированный бицепс и посмотрела на него. Все еще прижимая простынь к своей груди, из-за запоздалого чувства скромности или неуверенности в себе, я наблюдала, как его взгляд задержался на ней, перед тем как подняться к моему лицу.

— Я больше не сержусь на тебя за то, что ты не сказал мне, что ты и есть Лендон. Я была зла потому, что думала, что ты играл со мной, но это было совсем не так. — Я отпустила и позволила простыне упасть, его обжигающий взгляд последовал за ней. Поднимая руку, я провела пальцами по гладкой коже его щеки. Должно быть, он побрился перед моим приходом. — Я бы никогда не стала бояться тебя.

Не говоря ни слова, он забрал тарелку с моих коленей и альбом из моих рук, затем поднял и повернул меня лицом к себе. Его рот начал двигаться по моей груди, а руки обвились вокруг тела, и я запустила пальцы ему в волосы. Я игнорировала упрек в уголке своего сознания — тот, что настаивал на том, что это я на этот раз скрывала информацию, и может я и не боялась Лукаса, но я опасалась его бегства, если я расскажу ему, что знаю, и как я это узнала.

Вдыхая такой теперь знакомый его запах, я пробежалась пальцами, по словам и рисункам на его коже, а он продолжил меня целовать, изгоняя пронзительные укоры моей совести в дальние дали моего сознания.

Глава 23

— А где… — голос Бенджи прервался, когда я посмотрела на него, он закончил предложение наклоном головы в сторону не занятого сидения Лукаса, и характерно подергал бровями.

— Это последнее занятие — повторение, так что ему не обязательно здесь находиться.

— Ах. — Он улыбнулся, наклоняясь через столик своего стула и понижая голос. — Значит… если ты знаешь этот кусочек внутренней информации и, учитывая тот факт, что последние два занятия вы покинули вместе… могу я предположить, что кто-то ходит сейчас на индивидуальные занятия? — Когда я поджала губы, он захихикал, поднял вверх кулак и пропел: — Попалась!

Я закатила глаза, стукнула своим кулаком по его, зная, что он будет держать свой, пока я этого не сделаю.

— Боже, Бенджи, ты такой пацан.

Он расплылся в улыбке и расширил глаза.

— Женщина, если бы я не был геем, я бы точно тебя у него увел.

Мы посмеялись и приготовились делать заметки по экономике в последний раз.