Легко

Дон кружил вокруг меня, выкидывая комментарии типа: привет, красотка — часть сценария. Я собралась, ожидая и не сводя с него глаз. Внезапно, он двинулся и попытался схватить меня за руку. Я блокировала его запястье, но потом облажалась с резким ударом и оказалась в лицевом медвежьем объятии. Я не была уверена, если это было в моей голове или я на самом деле услышала это, потому, что все, казалось, происходило в замедленном действии, как будто мы были под водой, но я услышала голос Эрин кричавший

— ЯЙЦА!

Я сразу же подняла вверх колено, вырываясь из хватки Дона, когда он ухнул и отпустил меня.

Подбегая к двери, я точно слышала голос Эрин громче всех остальных. Когда я достигла «безопасной зоны» она кинулась через всю комнату, чтобы обнять меня, и через ее плечо, я видела выражение лица Лукаса. Он снял защиту со своей головы и откинул назад свои мокрые от пота волосы, поэтому я четко видела его лицо, и его знакомую еле заметную улыбку.

***

Лукас: Ты хорошо справилась сегодня утром

Я: Да?

Лукас: Да

Я: Спасибо

Лукас: Кофе в воскресенье? Я заеду за собой в три?

Я: Конечно:)

***

Субботнее выступление поглотило все мое внимание, отвлекая меня до тех пор, пока я не вернулась к себе в комнату. Эрин все еще не вернулась с очередной вечеринки ее сестринства, но скоро должна была. Все общежитие не спало, народ готовился — или нервничал по поводу экзаменов, наслаждался последними полными выходными перед каникулами, или просто более чем готовый ехать домой. Голоса в коридоре чередовались между напряженными, в ожидании экзаменов, и возбужденными, в ожидании каникул.

Через стену я слышала в низком тоне мелодию контрабаса, и мои пальцы двигались с ней. Время от времени, факт того, что я играла на контрабасе, всплывал с мало знакомыми людьми, которые обычно представляли себе электронный инструмент и группу тинейджеров в гараже. Лукас больше подходил на эту роль, чем я — темные волосы, спадающие на глаза, маленькое серебряное колечко в полной нижней губе, не говоря уже о татуировках и поджарое, мускулистое тело, которое отлично бы выглядело на сцене, выглядывая из-под футболки. Или вообще без футболки.

О, Боже. Не. Усну. Никогда.

Мой телефон пикнул, оповещая о сообщении от Эрин.

Эрин: Разговариваю с Чазом. Буду позже. Ты в порядке?

Я: Я в порядке. ТЫ ок?

Эрин: Все сложно. Может, я почувствую себя лучше, просто пнув его.

Я: ЯЙЦА!!!!!!

Эрин: Именно.

***

— Эти люди просто сумасшедшие. — Прижав колени к груди, я прижалась ближе к Лукасу, пока он рисовал пару каяков на озере. — На воде должно быть еще холоднее, чем здесь.

Он улыбнулся, протягивая руку, чтобы надеть на меня капюшон моей куртки поверх шерстяного шарфа и шапки.

— Ты думаешь это холодно? — Он выгнул на меня бровь.

Я состроила гримасу и прикоснулась своими пальцами в перчатке к носу, который давал мне ощущение анестезии, как у дантиста в офисе, прямо перед тем, как он начинает сверлить твой зуб.

— Мой нос занемел! Как ты смеешь издеваться над моей чувствительностью к температурам ледникового периода. А я-то думала, что ты с побережья. Разве там не теплее?

Смеясь, он засунул карандаш себе за ухо под шапкой, закрыл альбом и положил его на скамейку.

— Да, на побережье точно теплее, но я рос не там. Я не уверен, что ты смогла бы выжить зиму в Александрии, если ты такой нежный цветочек.

Я издала звук притворного возмущения и шлепнула его по плечу, а он дернулся, но не смог его избежать.

— Ау, блин — я беру мои слова обратно! Ты супер выносливая. — Он повернулся и приобнял меня, одаривая полной улыбкой. — Полная крутышка.

Между его близостью — в физическом смысле и его объятии — в эмоциональном, я счастливо хмыкнула и прижалась к нему сильнее, закрывая глаза.

— У меня отличный удар кулак-молот, — пробормотала я в его толстовку. Его кожаная куртка лежала на скамейке рядом с альбомом. Он настаивал, что ему было совсем не холодно, и что она ему была нужна только на мотоцикле.

Он повторил мой хмык, и приподнял мою голову своими удивительно не замерзшими пальцами.

— Это правда. Я даже немного тебя боюсь.

Наши лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, и наше дыхание перемешивалось в испаряющемся облачке между нами.

— Я не хочу, чтобы ты меня боялся. — И в моей голове пронеслись слова, которые я не могла заставить себя сказать: поговори со мной, поговори со мной. Блокируя это, я пожелала, чтобы он поцеловал меня, и я перестала чувствовать нарастающее чувство вины, угрожающее выплеснуться в необратимое признание. И, как будто я озвучила свое желание вслух, он нагнул голову и нежно меня поцеловал.

Глава 24

Большинство людей разъезжалось по домам, как только закончился последний экзамен. Эрин уезжала в субботу, но я задерживалась, потому, что мой любимый ученик средней школы пригласил меня на свой концерт вечером в понедельник — он получил первый ряд в оркестре, и хотел похвастаться. Нам было сказано освободить общежитие на каникулы до Вторника, так что я собиралась тогда и отправиться домой, хотела я этого или нет.