Легко и просто, или Кризис тридцати лет

Братики оказались довольно порядочными и дружелюбными. И если Серёжа иногда слегка вредничал (никак не хотел замечать Риткой симпатии), то Лёша вообще человек мягкий, простой и добродушный. Я наотрез отказывалась принимать его чувства ко мне, в наличии которых уверяла меня Рита. Мне сейчас не нужны были никакие чувства и отношения. А вот поднятие самооценки очень даже не мешало бы. И Лёша мне его давал. Он смотрел на меня как на богиню, говорил ежеминутно, какая я хорошая, необычная и красивая. Кстати, говорил он это как-то настолько по-дружески, что я никакого интимного подтекста и не видела. Он выслушивал мои рассказы про Игорька – я почему-то вдруг разговорилась и рассказывала всё без прикрас (всё равно Леша сразу понял, что меня били, чего уж теперь скрывать то, что я даже в дневнике не всегда писала).

– Какой же он гад! – Не выдерживал мой новый друг, – Как можно было так обращаться с девушкой! Да он просто комплексовал рядом с тобой. Он видел, что недостоин тебя, это его и раздражало.

– Лёш, он унижал меня, он плевал мне на пальто и тушил сигареты о мои перчатки – продолжала я жаловаться. Этому человеку я могла рассказывать всё.

– Бедный ты мой человечек, что же тебе пришлось пережить! Я бы удушил его собственными руками, – Лёша так неподдельно сопереживал, так заинтересованно слушал, так подлинно восхищался мной, что я постепенно начала приходить в себя…

Во-первых, я выговорилась. Только с ним я смогла это сделать. Да-да, не всё, отнюдь не всё я доверяла листам бумаги. Были такие вещи, которые я даже от себя пыталась поскорее скрыть и из памяти вычеркнуть навсегда. Подробности изощрённых унижений, которым я подвергалась, я, наверное, больше никогда никому не расскажу. Я всё рассказала только Лёше, случайному человеку, который не осудит и не посмеётся (я это сразу почувствовала).

Во-вторых, я отдохнула. Мы вчетвером ездили на шашлыки, ходили в поход с палатками, Леша пел под гитару (у него сильный, поставленный голос). Пока Рита пыталась покорить Серёжку, мы с Лешей бесконечно общались. Никаких грязных намеков или «любовных» попыток этот человек не делал. И я ему была за это благодарна.

В-третьих, мы занялись спортом. Ежедневно в шесть утра Лёша звонил мне, мы с Ритой вставали по этому его звонку, как по будильнику. И через полчаса братья уже ждали нас на стадионе.

В-четвертых, я стала есть. Как бы смешно это ни звучало, Леша, решивший, что для полной реабилитации меня нужно откормить, приносил мне мамины борщи и котлеты в баночках, а на следующий день сам мыл пустую тару и деловито собирал в пакетик. Он стал частым гостем у нас в общаге. При нём мы с Ритой не стеснялись ходить в халатах и в полотенцах на голове после душа. Братья притащили нам маленький телевизор. Вечерами мы сидели перед ним на полу и грызли семечки. Лешка стал почти членом семьи. Серёжка заходил реже. Рита восхищалась нашими отношениями, и передавала Сергею приветы через брата. А я отношений никаких не видела. Вернее, понимала, конечно, что Лешка не просто так со мной возится, что нравлюсь я ему, как девушка. Но мысль эту гнала от себя.

Наступило лето…

Жизнь моя наладилась полностью. За исключением того, что Юльку к себе я забрать не могла, поэтому мечтала о переезде. И он не заставил себя долго ждать. В двушку переезжали вместе с Ритой (деньги на улучшения жилищных условий у нас обоих уже появились, но как-то уже не хотелось разъезжаться). Братья помогали нам с переездом. Во время перевозки вещей Ритка с Серёжкой застряли в грузовом лифте. Мы с Лешкой ржали, заглядывая в щель. Потом везли наши скромные пожитки на Серёжкиной машине, потом пили шампанское за новоселье. Потом всю неделю принимали у себя девчонок с работы. Потом Лёшкина гитара достала соседей снизу. Записки в дверях от старшего по подъезду. Толпы гостей вечерами напролёт. Лето, солнце, речка, посиделки на кухне, кофе на балконе, все друзья и знакомые тусуются у нас, всем весело! Какая-то студенческая жизнь. Новоселье затянулось на три месяца. Моя Юлька воспринимала Лёшку, как лучшего друга семьи. Он даже ночевал у нас периодически. Спал, естественно, отдельно. Боязнь мужчин у меня окончательно прошла, и я иногда даже пыталась представить Лёшку своим парнем, но не могла. Я не знаю, на что он рассчитывал, и когда собирался сказать о своих чувствах (в том, что они были, я уже не сомневалась), но у меня кроме чувства огромной благодарности к Лёшке ничего не возникало. Но на благодарности далеко не уедешь, и, когда я поняла, что этот человек свою роль в моей жизни полностью сыграл, я Лешку «бросила». Наверное, это было жестоко и никому не понятно, просто в один прекрасный день на его телефонный звонок я ответила фразой: «Лёш, не звони мне больше. Хорошо?». И я знала, что услышу в ответ: «Хорошо». И я знала, что он больше не позвонит. И я знала, что ему будет очень-очень больно… Но Лёшка был мне больше не нужен…

Я помогала Игорю, я ломала свою жизнь ради него, а он меня обижал…