Легкое бремя

Увы! лирическим посланьем
Тебя я не взволную вдруг.
Души тоскующей признаньем
К чему тревожить твой досуг?
Свои мне вздохи надоели,
Попробую писать о деле.
Стихами больше не грешу,
В последний*, может быть, пишу.
Не по своей, ты знаешь, воле
Я начал к ним охладевать,
Но «Вам пишу, чего же боле».
И это должен ты понять.
Что делать! Ямб четырехстопный,
Услужливый и расторопный,
И тот мне начал изменять.

Не думай ты, что — новый Ленский —

В глуши счастливой, деревенской,
Вдали от толков городских,
Газет, журналов и родных
Брожу в лесу, копаюсь в Foeth’e
И мыслю: Johann Wolfgang Goethe
В подметки не годится мне.
Что, рифм плодя и строчек тучи,
«Порой мараю лист летучий»
Что пишется и рвется** мне.

И не в бездейственности важной

Мои проходят чинно дни.
И даже замысел отважный
Я бросил, тот, что искони
Питал мое воображенье:
Телесны силы укрепить.
Ты знаешь, в городе купить
Я вздумал Мюллера творенье[82]
И до сих пор не дочитал:
Там рубль, тут замысел пропал.
Но нет, — хотел писать о деле,
А вышло, сам не знаю, что,
Виной — размер. И еле-еле
Строфу докончил я зато.

Пора переменить размер и стиль.

Не удержу смеющейся личины
Я на лице, и горестную быль
Не выразит размер и легкий и невинный.
Нет! как-нибудь в ухабистых стихах
Поговорю о тяжком и полезном.
Жнецы последних дней, — что в сердце нашем? — страх!

«Век шествует путем своим железным!»

Не то беда, что «общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчетливей, бесстыдней занята»,
А то, что мы — идем мы в ногу с веком,
Забыли лозунг: «Выше века будь».
И все ж полезным человеком
Никто из нас не кончит путь.
Я не случайно написал, — о, нет —
Жнецы последних дней — о злейшая из истин!
И тот из нас, кто чист и бескорыстен,
Плоды чужих трудов, не сознавая, жнет.
А если сеятель рукой своей безвинной***
Напрасно семена бросал в бразды,
И мы, поднявшись до звезды,
Мы, вышедшие жать чредою длинной,
Пришли напрасно?! Если семена
Его при камени упали, —
К чему тот тяжкий труд, что мы на рамена, —
Никем не прошенные, — взяли?!
………………………………………………
О, наших дней пророк, разбей свои скрижали!
Стихам Россию не спасти****,
Россия их спасет едва ли,
Да было б гадко!.. Некуда идти,
Смириться разве? Я смирился.

Лида тебе кланяется. Я тоже. За стихи прости. В письмах делаюсь глуп, как Кольцов, бессвязен, как Кириллов[83]. Пиши скорее и больше.

Муни.

Это письмо, Владя, писано одновременно с тем. Но я не был уверен, что то письмо дойдет, так как писал по предполагаемому адресу. Недели через полторы-две буду в Москве проездом. Пищи скорей, так как письма приходят сюда с оказией. Да напиши, наконец, свой адрес.

*Ср. Фет: «Знать, в последний встречаю весну»… (Примеч. Муни)

** Я пишу — мне пишется — ergo, я рву — мне мнется (Примеч. Муни)

*** К этой и следующей строкам «Сеятель» А.П. (Примеч. Муни)

**** См. подлые, иезуитско-идиотические слова С. Соловьева о борьбе с капитализмом — хорошим стилем[84]. (Примеч. Муни)

6. В. Ф. Ходасевич — С. В. Киссину