Легкое поведение

Иду ему навстречу. Он встает. С сердито бьющимся сердцем я игнорирую свою реакцию на него, этот знакомый зуд в пальцах, которым хочется запутаться в растрепанных золотисто-каштановых волосах, обрамляющих его по-мальчишески красивое лицо. Слушай голову, а не сердце, Блэр. Однако, преодолевая разделяющее нас расстояние, я чувствую, как меня начинает душить боль.

— Вот так просто, да? Все кончено — и никаких объяснений, кроме гребаной смс?

Я вызывающе вздергиваю подбородок.

— Я подумала, так будет лучше. Ненавижу сцены.

— Не-а, все не так, Блэр, и ты это знаешь. Просто я подобрался слишком близко, со мной ты впервые почувствовала нечто настоящее, вот и сбежала при первом удобном случае.

— Не льсти себе, — говорю медленно. — Мы просто трахались. И все.

Он мотает головой.

— Чушь. А ты — долбаная трусиха, которая трясется от страха, лишь бы никого к себе не подпустить. Поэтому ты выставила меня вон вместо того, чтобы разобраться со своими чувствами по-взрослому.

От правды больно, и во мне мигом вскипает гнев. Самое смешное, я знаю, что он имеет полное право на меня злиться за то, как я с ним обошлась, но ничего поделать с собой не могу. Стерву лучше не дразнить красной тряпкой. В ответ она способна не просто ранить, но растоптать.

— Ой. Ты что, надеешься задеть меня за живое? Бедняжка Ронан… Похоже, из-за меня тебе и правда хреново, но я ведь предупреждала со мной не связываться. Я сразу сказала, что не гожусь для тебя.

— Да, похоже, я облажался. Думал, за твоим безупречным фасадом есть что-то настоящее, то, что мне нужно, то, чего я хочу всей душой. Теперь я вижу, что ошибался. Ни хера там нет.

— Ты видел то, что придумал себе сам, Ронан. Я никогда перед тобой не притворялась, — напоминаю ему, а сама чуть не плачу, вспоминая, как он смотрел на меня — как ни один мужчина в моей жизни.

— Как можно быть такой красивой и такой бессердечной?

Я издаю горький смешок.

— А вот так. У меня нет сердца. Я убила его. Нам не дано быть вместе, так что выкинь нахер эту идею из головы. Не переживай. Через пару недель ты меня забудешь.

— Забуду тебя? Что ты такое говоришь? — Он запускает руки в волосы, тянет за кончики. — С тех пор, как мы встретились, и дня не проходит, чтобы я о тебе не подумал. Все во мне кричит, болит без тебя, тянется к тебе.

И тут я срываюсь.

— Замолчи! Замолчи! Замолчи!

Поддавшись минутной слабости, я представляю, что будет, если покончить с Лоренсом и попросить Ронана простить меня и дать второй шанс. Да ничего хорошего.

Господи, какая же я дура.

Ясно же, во что оно выльется. Если я откроюсь ему, он одним поцелуем сокрушит мою оборону, и тогда мне конец. Я влюблюсь в него до безумия. Я поверю в то, что у нас есть будущее. Начну думать, что обрела то, что искала всю свою жизнь. Но однажды наступит тот день, когда он посмотрит на меня и ничего не почувствует. Ничего. Свет уйдет из его глаз. Все, что раньше казалось ему прекрасным, станет обыденным. Он осознает, что все это время за красивым фасадом пряталась ничтожная дрянь, и бросит меня, как все остальные. А может это я не выдержу первой. Например, заскучаю с ним — как моя мать с отцом. Или захочу сумочку Chanel, которая окажется ему не по карману — в отличие от кого-нибудь вроде Лоренса. Итог в любом случае будет одинаков и только докажет, насколько я недостойна любви.

Взгляд Ронана впервые смягчается.

— Блэр, не делай этого. Не отказывайся от нас.

— Ты слеп, Ронан, — бормочу я сквозь зубы дрожащим голосом.

— Нет, Блэр. Это ты слепая. Дай мне шанс показать тебе, что я вижу. Дай шанс доказать, что нас связывает нечто особенное.

Пока мы смотрим друг на друга, мою душу и сердце опять начинает разъедать гнев. Его добрые, но острые, как зазубренный нож, слова сделали мне больно. Он сказал правду, жестокую правду, но такова извращенная природа честности. Безболезненной она не бывает.

Я делаю несколько шагов ему навстречу.

Остановившись напротив, замечаю, что Ронан глядит на меня с опаской. Хорошо. Повод для беспокойства у него действительно есть. В моих венах пульсирует адреналин. От кондиционера веет холодком, но меня лихорадит. То, что я готовлюсь сделать, нельзя расценить, как нечто спонтанное. Нет. Все просчитано. Я осознанно собираюсь причинить Ронану боль. Показать, что ситуацией управляю я, а не он. Показать наглядно, какая я дрянь, чтобы раз и навсегда разрушить его возвышенное, но искаженное представление обо мне. Он думает, я слепая? Нет, это он слепой. И сейчас я покажу, насколько.

Я одариваю его самой ослепительной из своих улыбок — той, что заставляет взрослых мужчин терять головы и забывать обо всем, кроме желания засунуть в меня член. Вжимаюсь в него, на задницу сразу ложатся его ладони. Наши тела сливаются; я трусь о его бедра и чувствую, как он набухает, как я сама мгновенно воспламеняюсь.