Легкое поведение

В конце мая Моррисон получил от Джеймса телеграмму, в которой тот просил о срочной встрече в Вэйхайвэе. Предвкушая короткую поездку, он собрался налегке и оставил Куана дома на хозяйстве.

Джеймса он нашел в привычно возбужденном состоянии на острове Лиу-Кунг, на столике перед ним стоял пресловутый ичибан.

— Не то чтобы я не привык к цензуре, — обрушился на него Джеймс, прежде чем Моррисон успел присесть. — Во времена бурской войны нам приходилось говорить «успешная экспедиция» вместо «военная неудача». Тамошние цензоры зверствовали. Но японцы просто дьяволы. Особенно по отношению к «Хаймуну». Прошло пять недель с тех пор, как они наложили «временный запрет» на передвижения «Хаймуна», и месяц со времени битвы на Ялу. Пора, — он схватил Моррисона за руку, — нам двигаться в Токио.

— Нам?

— Тебе и мне. Как ты знаешь, японцы разрешили уже многим корреспондентам присоединиться к армейским частям. Кому-то удается самостоятельно пробраться через Корею и Маньчжурию и попасть на линию фронта — пусть даже потому, что таких смельчаков стало слишком много и японцы просто не успевают их отлавливать. Кто-то прилепился к русским. Говорят, русско-японская война станет самой широко освещаемой за всю историю. Но только вот без нашего с тобой участия и ценой хитрости корреспондентов. — Он перевел дух. — Джордж Эрнест, ты знаешь сэра Клода еще со времен осады Пекина. Такой опыт дорогого стоит. Если кто и может привлечь его на нашу сторону, так только ты. И японцев тоже. Ты ведь сделал столько полезного для них, когда посылал свои телеграммы в поддержку этой войны, отстаивая интересы Японии еще до начала конфликта; они ценят твою верность и знают, чего ты стоишь. У тебя высокий авторитет, ты умеешь говорить с людьми, всех этих качеств мне не хватает. Ты непревзойденный мастер диалога. Более того, ты сохраняешь хладнокровие в этой ситуации, а я весь на нервах и плохо соображаю. Ты — последняя надежда «Хаймуна».

— И ты предлагаешь…

— Мы отплываем в Нагасаки через два дня, потом в Кобе, а оттуда по суше добираемся до Токио.

Моррисон кивнул:

— Заманчиво.

Что за Провидение ведет меня, после каждого расставания снова возвращая к ней? На этот раз, чтобы застать ее в объятиях Мартина Игана, где она искала утешения весь последний месяц.

— Если ты позволишь, — сказал он, — мне нужно отправить телеграмму.

Глава, в которой Моррисон знакомится с молодой леди в мужском платье и обнаруживает, что у них много общих интересов

С разрешения Джеймса «Хаймун» уже перевозил на своем борту странного беженца, даму-переводчицу и корреспондента конкурирующей газеты. Поэтому Моррисон не удивился, когда Джеймс сообщил ему, что в Японию вместе с ними отправится коллега-журналист. Однако он опешил от очевидной молодости попутчика — пиджак болтался на его худощавой мальчишеской фигуре, а над верхней губой даже не пробивался пушок. Поскольку Джеймс был занят на нижней палубе, Моррисон сам представился новому знакомому. Все стало ясно, когда любопытный пассажир ответил ему крепким рукопожатием и отрекомендовался:

— Элеонора Франклин, военный корреспондент.

Моррисон не смог скрыть своего изумления:

— И для кого же вы пишете, мисс Франклин?

— «Леслиз уикли».

Ей удалось произвести впечатление на Моррисона. «Леслиз уикли» был одним из самых популярных в Америке иллюстрированных журналов.

— И вам нет необходимости говорить о том, кто вы. Кто не знает великого доктора Моррисона? Как и весь остальной мир, я восхищалась вашими репортажами из осажденного Пекина. Для меня большая честь познакомиться с вами. И особое удовольствие встретить человека из второй страны мира, где женщины получили право голоса.

— Неужели мы это сделали? — поддразнил ее Моррисон. — И о чем мы только думали?

— Совершенно очевидно, что вы не приложили к этому руку. Но это случилось два года тому назад. На всякий случай, если вам интересно, первой страной, где было провозглашено равноправие, стала Новая Зеландия. В Америке женщины могут голосовать лишь в нескольких штатах. Что очень досадно. — Она вздохнула. — Как бы то ни было, для меня честь знакомство с вами обоими. — Она повернулась к Джеймсу, который только что присоединился к ним на палубе. — Мне следовало еще раньше упомянуть, что ваши репортажи с бурской войны вдохновили меня на то, чтобы стать военным корреспондентом. Я, разумеется, читала и статью Уинстона Черчилля в «Морнинг пост», но ваши работы произвели на меня большее впечатление.

Джеймс просиял:

— Не хочу хвастаться, но я опередил Черчилля на два дня. В то время из Ледисмит можно было отправлять сообщения только голубиной почтой, а у меня как раз кончились голуби. Я ожидал прибытия новой партии, когда заметил вспышки огней вдали. Это враг посылал мне сообщение по гелиографу: «Они были очень вкусные».

У мисс Франклин, как заметил Моррисон, был очень милый смех.

— Признаюсь, мне еще не приходилось встречать военного корреспондента женского пола, — сказал он.

Мисс Франклин усмехнулась: