Легкой жизни мне не обещали

– Это еще предстоит выяснить. Но ты помнишь, что написал Векшин в своих записках? Соколов взял на себя организацию отвлекающего маневра и обещал обеспечить свободный проход в кабинет Гордеева. И, судя по всему, свое обещание он выполнил. Векшин, действительно, без проблем добрался до кабинета Гордеева. Там он честно пытается заминировать стол при помощи муляжа. Но, как только выдвигает ящик… бум-м! И Векшин больше не достает Соколова денежными претензиями. А если вдруг появятся его злые друзья – тоже не страшно. Все ведь уверены, что это именно он, Максим, погиб при взрыве. Одним махом он избавился от всех обязательств и проблем. Кстати, о новых документах он заранее позаботился – мы у него паспорт нашли, и права, и военный билет, и все прочее, вплоть до флюорографии. На имя Суворина, Василия Михайловича.

– Фальшивые? – уточнила я.

– Документы фальшивые, а флюорография – не знаю. Может и настоящая. Еще вопросы есть?

– Есть. Ведь все очень здорово увязывается. Так чего же тебе не хватает? Почему ты говоришь, что счастье неполное?

– Потому, что все это только слова одного уголовника, против слов другого уголовника. Вот если бы мы нашли в его квартире эти самые бриллианты или остатки взрывчатки, или еще какие, столь же достоверные улики…

– А мы не нашли?

– Нет. И по месту прописки обыск делали и на той квартире, где ты его так ловко прихватила.

– Это та самая его запасная квартира, отцовское наследство?

– Почему отцовское? Соколов показал, что эта квартира принадлежала его матери, она купила шесть лет назад. Так что, если это и наследство, то материнское.

– Ты что-то путаешь. Я разговарила с соседкой Максима, и она сказала, что у матери Соколова, пальто приличного не было, не то, что денег на квартиру!

– Положим, соседка могла и не знать все подробностей жизни Соколовых. Тем более, шесть лет назад… а, ну конечно! Вот они куда пошли, деньги Векшина! Наверняка Максим их на квартирку и истратил. Но все равно, формально, это материнское наследство. И завещание имеется и все прочие документы.

– Володя, я не спорю, вполне может быть, что шесть лет назад Соколов купил квартиру на имя матери. Но соседка совершенно определенно утверждает, что его отец, тоже оставил Максиму наследство – большие деньги. И квартиру. Эту квартиру Соколов оформил на себя, не на мать, а на себя!

– Елки зеленые! – Стрешнев даже вскочил. От резкого движения, фотография слетела со стола и опустилась на пол у моих ног. – Еще одна квартира! Третья! Это точно?

– Я же говорю, соседка утверждает, – я наклонилась и подняла фотографию. – Можешь сам съездить, поговорить. Только она адреса не знает.

– Значит, и разговаривать, смысла нет. Проще сразу, в регистрационную палату запрос сделать, насчет квартиры, оформленной на Соколова. Сейчас я Пашку Васильева пошлю, – Володя схватился за телефонную трубку, – у него там связи. А то из этой конторы пока обычным порядком ответ на запрос получишь, снег растает.

– Володя, – негромко сказала я, не замечая, что за моей спиной снова открывается дверь. – Володя, подожди. Кажется, я знаю, где находится эта квартира. И кстати, у тебя, случайно, нет желания раскрыть еще одно убийство?

– Эй-эй, Маргарита, ты чего это на конкурентов взялась работать? Ты должна раскрывать убийства исключительно на благо родной фирмы.

– Гошка! – обрадовался Володя. – Явился все-таки!

– Ниночка сказала, что у тебя какие-то интересные новости, – Гоша уверенно опустился на стул, на котором недавно сидела мать Векшина, и положил ногу на ногу. – Но я приехал не корысти ради, а токмо волею пославшего мя начальства. «Наше все» велел за Риткой присмотреть. А то она существо нежное, неискушенное и наивное. Начнет вам тут, совершенно бескорыстно, за весь отдел пахать. А нам нужно, чтобы она пахала на взаимовыгодной основе.

– Ну, ты даешь, – Володя обиженно выпятил губы. – Можно подумать, мы когда-нибудь зажиливали! Можно подумать, за нами пропадало!

– Потому и не пропадало, что мы настороже. И прекрати строить Ритке глазки. Она у нас девушка серьезная, а ты – балабон.

– Сам балабон! Мы, между прочим, серьезные вещи обсуждали, пока ты не ввалился.

– Да, кстати, Рита, – Гоша повернулся ко мне. – Что это за убийство ты решила подарить нашему общему другу?

Мне было что сказать и по поводу его поведения, и по поводу вмешательства в мои дела, но если я начну высказывать претензии, напарник не смолчит… не устраивать же свару на глазах у Володи. Я решила оставить все разборки на другое, более подходящее время. Положила на стол фотографию и ткнула пальцем:

– Вот, смотрите: это погибший при взрыве в кабинете Гордеева, Николай Векшин. Это – его школьный приятель, Максим Соколов, который в данный момент находится на Володином попечении. А вот это… – я сделала эффектную паузу, – неужели не узнаете? Это же Леня!

– Ух, ты, – Гоша первым ухватил фотографию, повернулся к окну. – Точно, Леня. Друзья детства, выходит? Славная компания.

– Леня? – Володя отобрал у него фотографию. – Черт, действительно, он!