Легкой жизни мне не обещали

– Хм. Как я понимаю, если развод будет сопровождаться скандальными, так сказать, подробностями, получит она не слишком много? Уйдет, в чем была?

– Вещички я ей, наверное, собрать разрешу, – ответил Гордеев. – На черта мне женские тряпки? Но и только.

– Понятно, – повторил шеф. – Скажите, а у супруги вашей есть ключи от офиса? От вашего кабинета, от стола?

– Нет, конечно. Зачем они ей?

– А на работе она у вас часто бывает?

– Нет. Забегает изредка, когда деньги не вовремя кончатся, или я какие-то документы дома забуду – она привозит.

– А вы все ваши ключи на одной связке держите?

– Ну да. Какой смысл их по разным карманам распихивать?

– Никакого, вы правы. Только… такой деликатный вопрос: имела ли возможность ваша супруга сделать с ключей дубликаты?

– Это в каком смысле? – изумился Гордеев. Шеф, издав тяжкий вздох, уже приготовился объяснять клиенту значение слова дубликат, но Андрей Николаевич опередил его: – Это вы что, считаете, что Кристинка могла у меня ключи украсть, сделать эту бомбочку и ко мне в стол подложить? Если не я, то она? Да бросьте! Она же совершенно безмозглая – из всей техники только с пультом от телевизора может управиться! Простейший вариант «тетриса» на компьютере, и тот не смогла освоить. А вы говорите – взрывчатку заложить! – он от души расхохотался.

Я не поняла, над чем смеялся наш клиент: над своей женой, или над осторожным предположением шефа, что Кристина может быть причастна к взрыву. Мне лично, ни то, ни другое, смешным не показалось. Баринов тоже остался серьезным, а Гошка выдавил из себя кислую гримасу, которая, с некоторой натяжкой, могла сойти за улыбку. Вежливо дождавшись, пока Гордеев закончит веселиться, шеф продолжил работу.

– А кстати, о вашей супруге. Вы вот упомянули, что о разводе не разговаривали, но оба подумывали. А что, были какие-то причины?

– Если бы были причины, я бы с ней давно развелся. А так… как это объяснишь? Нет, она бабенка не вредная и не особо скандальная. Дома, опять же порядок, рубашки чистые, обеды-ужины. Только я за день, на работе, ни разу и не вспомню про нее. А домой придешь, усталый, так с ней разговаривать надо. Скажешь: «отстань, дай газету просмотреть» – обижается. А сама целый день от телевизора не отлипает – то сериалы идиотские, то ток-шоу, то криминальные новости.

– Она любит криминальные новости смотреть? – нейтральным тоном уточнила я.

– Обожает. По всем каналам, сколько будут показывать, столько и посмотрит.

– Ясно, – шеф покрутил в руках карандаш. Но вы сказали, что супруга ваша тоже о разводе подумывает. Откуда такая уверенность, раз вы этого не обсуждали?

– Так я же говорю – у нее ни ума, ни хитрости. Деньги стала клянчить почти непрерывно, все ей не хватает. А на что тратит – отчитаться не может. Говорит – инфляция, цены растут. Как будто я не знаю, на сколько за последний год цены выросли. Украшения стала покупать чуть не каждую неделю – то брошку, то браслет, то еще какую фитюльку. Главное, приносит из магазина, показывает мне, а на другой день ничего этого уже нет – к родителям отнесла. Вообще, все свои ценные вещи к ним переправила. Чувствует, что скоро беззаботная жизнь закончится, вот и торопится скопить всего и побольше. Как белка орехи на зиму таскает.

– Ну, если есть опасность лишиться средств к существованию, то понять ее можно, – дипломатично заметил шеф. – Профессии, если я правильно понимаю, у госпожи Гордеевой нет?

– Какая профессия, – небрежно взмахнул рукой Гордеев. – Она, по-моему, музыкальное училище закончила. А потом, в салоне по продаже сотовых телефонов работала.

– Лихо! – Гоша покрутил головой. – После музучилища – телефонами торговать! Или в продавцы теперь без музыкального образования не берут?

Гордеев улыбнулся – незатейливая Гошина шутка ему понравилась. Наверное, поэтому, и снизошел до объяснения:

– После училища, кроме школы музыкальной никуда не устроишься. А у Кристины характер не тот, чтобы мелюзге сопливой носы подтирать.

Я машинально кивнула. Судя по Маринкиным рассказам, не так много выпускников училища продолжили учебу в консерватории. А работать в школу пошли вообще – единицы. Время от времени, Марина встречается со знакомыми девчонками и потом рассказывает мне: одна работает секретаршей в мелкой фирме, другая стала продавцом-консультантом в магазине итальянской мебели, третья вышла замуж и теперь сидит дома… Кстати, я вовремя вспомнила о Маринке! Я ведь могу использовать свою общительную сестрицу для пользы дела. Пусть поболтает с народом, узнает какие-нибудь сплетни про Кристину.

– Она на каком отделении училась?

– Понятия не имею. Я с ней позже познакомился.

– А инструмент? На каком инструменте она играет?

– Играет? – Гордеев окинул меня презрительным взглядом и пожал плечами: – откуда я знаю? За все время, что мы женаты, Кристина добывала музыку только из магнитофона.

– Хорошо, – не сдавалась я, – скажите, хотя бы, в каком году она училище закончила.