Легкой жизни мне не обещали

Выслушав заключение специалиста, Гоша заметно смягчился. Поблагодарил эскулапа (исключительно словесно, никакой передачи купюр или выписывания квитанций я не заметила) и вежливо с ним распрощался. Мне слова так и не дали, поэтому я топталась за Гошиной спиной и растягивая губы в улыбке, кивала головой, как китайский болванчик. Правда, от этого проснулась притихшая было головная боль, но я чувствовала себя обязанной проявить максимальную любезность. Исполнив все положенные па и приседания, мы покинули медсанчасть, причем на выезде у Гоши снова проверили документы.

Гошка еще раз позвонил Баринову и коротко доложил результаты осмотра. После этого, он вел машину молча, не отрывая взгляд от пустой дороги. Без привычной болтовнии напарника мне было здорово не по себе. Я робко попробовала завязать разговор, но он ответил мне коротким косым взглядом и сдержанным советом:

– Ты, Ритка, побереги силы. В офисе шеф дожидается, с ним и побеседуешь. Имей в виду, мало тебе не покажется.

– Гошенька, а может, лучше ты сам меня отругаешь?

– Боишься? – оказывается, он уже пришел в себя настолько, что был в состоянии ухмыльнуться. – Нет, сердце мое, я за тебя возьмусь завтра с утра, и чистить буду долго и упорно, можешь не сомневаться. Но право первой ночи за Сан Сергеичем.

Я опустила голову. Может, попробовать сбежать? Выпрыгнуть из машины, прямо сейчас, на полном ходу? И скорость подходящая – подумаешь, каких-то восемьдесят километров в час.

Гоша, как всегда, не обманул. И шеф меня ждал, и мало мне не показалось. Напарник ввел меня в кабинет, придерживая за плечи – то ли, чтобы не сбежала, то ли опасаясь, что я упаду. Баринов подождал, пока я сяду на стул, заботливо подсунутый все тем же Гошей, и только после этого потребовал:

– Доклад.

Поскольку я уже почти пришла в себя, то смогла довольно связно изложить всю цепочку событий.

Шеф слушал, глядя мне прямо в глаза, словно профессиональный гипнотизер, даже не моргнул ни разу.

– Причина?

– Что? – растерялась я.

– Зачем ему понадобилось тебя травить?

– Не знаю, – мне снова стало обидно. Симпатичный Леня оказался такой скотиной, что решил меня отравить, а шеф обращается со мной так, словно я же во всем и виновата! – Все было нормально, мы так хорошо сидели, разговаривали.

– О чем? Что ты ему такое сказала? Или, может, он тебе что-то сболтнул?

Я только растерянно развела руками. Вроде бы, ничего такого, ни я ни Леня… да я о деле-то заговорила буквально за минуту, до того, как упасть в обморок.

Баринов, поджав губы, выслушал мои невнятные объяснения, не удостоив их комментариями. И перешел к следующему, интересующему его пункту.

– Адрес?

Я торопливо продиктовала. Гошка вытащил из кармана блокнот – брат-близнец моего, и записал.

После этого, шеф приступил к изложению своего мнения. Он высказался по поводу моего поведения, моих ошибок, моей безответственности и безалаберности, моих умственных способностей… Гром небесный грохотал почти час. Точнее, шесть с половиной минут, но мне показалось, что не меньше часа. И знаете, я, действительно, начала чувствовать, что виновата. То есть, я и раньше понимала, что не во всем права, но считала себя, в некотором роде, жертвой обстоятельств. Ну, кто же знал, что Леня на такую подлость способен? А Баринов, как-то очень быстро, сумел внушить мне, что жертвой я стала по собственной инициативе. И никаких оправданий.

Александр Сергеевич неожиданно, на полуслове, остановился, вгляделся в мое лицо – вид у меня, надо думать, был довольно бледный и не слишком жизнерадостный – и, повернувшись к Гошке, распорядился:

– Отвезешь это безобразие домой. Сдашь родным, с рук на руки. А сам возвращайся, поищем этого горе-отравителя. Я пока Стрешневу позвоню, – он бросил на меня полный отвращения взгляд, – поделюсь ценной информацией.

– Слушаюсь! – отсалютовал Гошка, вскакивая со стула. И, ухватив меня за ворот куртки (я не стала раздеваться – почему-то никак не могла согреться), потянул вверх. – Пошли, Маргаритка. На сегодня раздача закончена. За добавкой завтра придешь.

В машине я сделала еще одну попытку заговорить с ним, более удачную. Меня очень интересовало: а как провели сегодняшний вечер Гошка и Сан Сергеич? Напарник скривился:

– Разнообразно провели. Шеф с семи часов ждал тебя с докладом. В восемь вернулся я и мы стали ждать вместе. В половине девятого я начал тебе звонить, а в девять поехал искать.

– Куда поехал?

– К Лене, естественно, домой. Но там тебя не было. Его мать сказала, что Леня с работы не возвращался. Она по этому поводу не беспокоилась, сказала, что он часто не ночует дома и почти никогда не предупреждает об этом. И где ее сыночек может гулять, она понятия не имеет.

– А ты, в отличие от нее, забеспокоился, – улыбнулась я.

– Нет, – он серьезно взглянул на меня и покачал головой. – Нет, Ритка, я не забеспокоился. Я запаниковал.

– Ох, – я опустила глаза. – Прости. Но честное слово, я не знала, что так получится.

– Завтра, – мое раскаяние Гошу ничуть не смягчило. – Прощения просить и объяснять все будешь завтра.

– Почему завтра? – глупо спросила я.