Легкой жизни мне не обещали

Одним словом, через четыре секунды, Кристина, издав отчаянный вопль, накрыла своим телом, отлетевший в сторону пистолет Максима, сам господин Соколов лежал без сознания, уткнувшись носом в грязный пол, а я, пусть не так сноровисто, как Гошка, но тщательно вязала его тонкой, особо прочной веревкой. Надо ли говорить, что и веревкой снабдил меня Гоша и как ее удобнее хранить, чтобы она и не мешала, и всегда была под рукой, тоже он показал. Дай ему бог здоровья, моему напарнику и наставнику! Я проверила качество получившихся узлов и оглянулась на Кристину:

– Молодец! Бросилась на пистолет, словно чайка!

На самом деле, она, в своем отчаянном прыжке, больше напомнила мне дрессированного тюленя, шлепающегося с тумбы на арену цирка. Но я решила, что пережившей серьезный шок клиентке, будет полезна небольшая порция лести – быстрее в себя придет. А то, куда это годится? Лежит, распластавшись на полу, таращится на меня круглыми глазами, а дыхание мелкое и частое, словно у собаки.

– Молодец, – повторила я медленно, чуть ли не по слогам. – А теперь можешь подниматься.

– Точно? – Кристина не шелохнулась. – А если он опять… начнет? – она всхлипнула.

– Не бойся, – я похлопала Максима по спине. – Теперь уже не начнет.

Кристина резко села, прижимая пистолет к груди обеими руками.

– Ты убила его? – спросила она, глядя на меня с ужасом.

– Нет, конечно, зачем? Только временно вывела из строя и упаковала.

– Он точно жив?

– Да точно, точно. Хочешь, сама у него пульс пощупай, – я поднялась на ноги и отряхнула джинсы. – И не переживай ты так. Сейчас я позвоню напарнику, и Володе Стрешневу. Пока милиция подъедет, Гоша нам…

– Не надо никуда звонить, – негромко сказала Кристина.

– Поче… – я не договорила.

Пока я отряхивалась, Кристина тоже успела встать. Пистолет она держала, по-прежнему, двумя руками, но теперь не прижимала к груди, а направила его на меня. Кто это из великих сказал, что всякая трагедия, по прошествии времени, повторяется, но уже как фарс? А если в третий раз, что тогда? Кристина Гордеева с пистолетом… просто нет слов. Это уже не фарс, это балаган какой-то, цирк шапито проездом!

– Кристина, – сказала я проникновенно, – не будь дурой. Ты только что видела, чем такие шутки закончились для здорового мужика. Неужели ты думаешь, что круче Максима?

– Он не ожидал.

Кристина попятилась и заняла довольно грамотную позицию. Теперь, между нами был заставленный грязной посудой журнальный столик, невысокий, но длинный. Обходить его – долго, прыгать через него – неудобно, да и глупо. Тем более, Кристина на нервах, еще пальнет с перепугу. Нет, кто в этой ситуации дура, так это я. Причем, не в первый раз. Разве непонятно, что, прежде всего, надо было пистолет подобрать, а потом уже Максимом заниматься – успела бы я его связать!

– Он не ожидал, – повторила Кристина. – А я теперь знаю. И очень тебя прошу, не пытайся отнять у меня пистолет. Я выстрелю, честное слово, выстрелю. Я не хочу, но у меня нет другого выхода. Слишком много здесь… а, черт, да зачем же ты его так сильно стукнула? Когда он в себя придет?

– Стукнула, потому, что несопротивляющееся тело, вязать удобнее и надежнее получается, – уравновешенно объяснила я. – А придет в себя он скоро, минут через пять, я думаю. Если хочешь быстрее, можно вылить на него ведро холодной воды. Принести?

Я сделала шаг вперед, но Кристина задергала пистолетом и взвизгнула:

– Нет!

– Ну, хорошо, как хочешь, – я мягко отступила назад и развела руками. – Тебе же помочь хотела.

Честное слово, иметь дело с Максимом было приятнее. От него я, по крайне мере, знала, чего ожидать. А с этой истеричкой… я покачала головой и спросила:

– И что ты собираешься дальше делать? Или мы, втроем, останемся здесь до конца жизни?

Кристина смотрела сквозь меня, кусая губы, и что-то мучительно соображала. Не уверена даже, что она услышала мои слова. Ладно, я не гордая, я и повторить могу.

– Так что ты собираешься…

– Ты действительно, хочешь мне помочь? – перебила она.

– Если ты помнишь, с этого все и началось, – напомнила я. – Ты попросила помочь, и я согласилась.

– Это ерунда, – Кристина сморщилась, словно собираясь заплакать. – Теперь все гораздо серьезнее.

– Не спорю. Когда появляется огнестрельное оружие, любое дело становится, как минимум, на порядок серьезнее.

– Что значит на порядок? – неожиданно спросила она.

– В десять раз. Сто на порядок больше десяти, тысяча – на порядок больше ста, а десять тысяч…

– Господи, что за ахинею ты несешь! – Кристина села на диван, но глаз с меня не спускала.

– Это не ахинея, это очень старый психологический прием. Ты сейчас сильно нервничаешь и тебя надо успокоить. Многих людей успокаивают цифры. Особенно, когда такой качающийся ритм: один – ноль. Даже если просто, вот так, как я сейчас, медленно и четко произносить составленные из этих цифр многозначные числа. А еще лучше, перемножать в уме двузначные или трехзначные числа – это отвлекает от любых неприятностей.