Легковесная принцесса

— Ох, не пугайте меня, ваше величество! — воскликнула кормилица, заламывая руки.

Королева поняла, что дело неладно, и рухнула в обморок. А кормилица заметалась по дворцу, восклицая: «Деточка моя! Моя деточка!»

Все устремились в королевины покои. Но никаких распоряжений ее величество, разумеется, отдать не могла. Однако вскоре выяснилось, что принцесса пропала, и не прошло и минуты, как дворец загудел, точно пчелиный улей; еще минута — и королеву привели в чувство рукоплескания и ликующие крики. Принцесса нашлась: девочка крепко спала под розовым кустом, куда отнес ее шаловливый ветерок. Причем мало ему одной проделки, так озорник еще и осыпал спящую малютку с ног до головы дождем алых лепестков. Гомон слуг разбудил принцессу; она проснулась и в неуемном восторге разбросала лепестки во всех направлениях — так рассыпает пенные брызги фонтан на закате.

Разумеется, после этого случая бдительность удвоили; однако времени не хватит на то, чтобы рассказать обо всех курьезных происшествиях, причиной коих послужило необычное свойство юной принцессы. Однако ни в одном доме, не говоря уже о дворце, не рождалось еще младенца, благодаря которому все домочадцы неизменно пребывали бы в столь веселом расположении духа, — во всяком случае, «внизу», то есть среди слуг. Да, удержать малютку для нянюшек оказалось непростым делом, зато у них не ныли из-за девочки ни руки, ни сердца. А до чего занятно было играть с ней в мяч! Ей совершенно не грозила опасность упасть и ушибиться. Малютку можно было сколько угодно бросать, толкать, сшибать вниз, но уронить — урон нанести, стало быть, это увольте! Да, безусловно, не исключалась вероятность того, что девочка случайно влетит в огонь, или в чулан, где хранится уголь, или упорхнет в окно, — но ведь до сих пор ни одной из этих бед не приключилось! Если невесть откуда вдруг доносились взрывы смеха, за причину можно было поручиться. Переступишь порог кухни или комнаты, — и там обнаружатся и Джейн, и Томас, и Роберт, и Сьюзан, — все скопом, — за игрой в мяч с малюткой-принцессой. Принцесса служила мячом — и радовалась игре ничуть не меньше прочих. Дитя перелетало от одного игрока к другому, заливисто хохоча. А слуги любили свой «мячик» даже больше, чем саму игру. Однако бросать малышку следовало с осторожностью; ведь если задать направление «вверх», так потом без лестницы не обойдешься.

5. Что делать?

Но «наверху», в господских покоях, дело обстояло иначе. Так, однажды, после завтрака, король отправился к себе в бухгалтерию в и пересчитал свои деньги.

И операция эта не доставил монарху ни малейшего удовольствия.

— Подумать только, — говорил себе король, — ведь каждый из этих золотых соверенов весит четверть унции, а моя настоящая, живая принцессочка из плоти и крови ровным счетом ничего не весит!

И король с ненавистью оглядел золотые соверены, что лежали себе перед ним с широкими, самодовольными ухмылками на желтых физиономиях.

А королева в ту пору сидела в гостиной, кушая хлеб с медом. Но, отправив в рот второй кусочек, она вдруг разрыдалась и так и не смогла проглотить его. Всхлипывания жены услышал король. Радуясь возможности затеять ссору хоть с кем-то, а тем паче с королевой, он со звоном ссыпал золотые соверены в копилку, нахлобучил на голову корону и вихрем ворвался в гостиную.

— Ну и что тут у нас приключилось? — воскликнул он. — К чему эти слезы, а, королева?

— Мне кусок в горло не лезет, — отозвалась ее величество, скорбно глядя на горшочек с медом.

— Вот уж не удивляюсь! — фыркнул король. — Ты же только что позавтракала двумя индюшачьими яйцами и тремя анчоусами.

— Да не в том дело! — снова расплакалась королева. — Моя деточка, ох, моя деточка!

— Ну и что не так с твоей деточкой? Она не застряла в трубе и не провалилась в колодец. Слышишь, как хохочет?

Однако и сам король не сдержал вздоха, но тут же сделал вид, что закашлялся, и проговорил:

— Право же, с легким сердцем и жить лучше, наша уж она там дочь или нет!

— Зато ветер в голове — это плохо, — отрезала королева, пророческим взором прозревая будущее.

— Хорошо, если скажут: «легка на подъем»! — не отступался король.

— Плохо, если скажут: «легка на помине»! — отвечала королева.

— Хорошо, если рука у нее легкая! — настаивал король.

— Плохо, если… — начала было королева, но король оборвал ее на полуслове.

— Собственно говоря, — объявил монарх тоном человека, который завершает спор с воображаемыми противниками, и, разумеется, остается победителем, — собственно говоря, легковесность во всех отношениях хороша.

— Зато в легкомыслии ровным счетом ничего хорошего нет, — отпарировала королева, понемногу выходя из себя.

Последние слова супруги привели его величество в замешательство, так что он развернулся на каблуке и отправился назад в бухгалтерию. Но еще на полпути его настиг голос королевы:

— На голове золото, и то неполновесное! — закричала она, решив, что одним последним словом ограничиваться не стоит, раз уж она и впрямь распалилась не на шутку.