Лея Леса (СИ)

— Лея, ты никогда не думала, что обычно на таких Оляшек и притягиваются такие Олешки? Которым тоже лишь бы погулять, поразвлечься, ну и свалить от ответственности? Каким им там дети? Ничего им не нужно, лишь бы свободу не ограничивали.

— Понимаю. Такие бывают.

— А у даэрте такие есть? — не удержалась Таня.

— Нет… годовалое дерево не даст плодов. Только созревшее, то, которое сможет их выносить. Поэтому у нас и не случается такого. Пока женщина не готова к материнству, она не станет матерью. Не сможет. Перводрево не даст.

Людмила Владимировна запомнила про Перводрево. Потом спросит.

— Да, нам бы такой экзамен на зрелость не помешал, — вздохнула Таня. — Только вот… сделают из него очередную кормушку для чинуш, и будут какие-нибудь сволочи решать, кто равен, а кто равнее. Нет тут хорошего рецепта.

Людмила Владимировна с ней была полностью согласна.

— Ничего. И проживем, и выживем, и вообще — справимся. Лея, я хотела спросить. С Олей нельзя так, как со мной? Чтобы поправить здоровье?

Салея только плечами пожала.

— Допустим. Но вы же понимаете, что ее беда не в теле, а в голове. Допустим, я ее вылечу. И она радостно продолжит вести тот же образ жизни. А еще… она будет молчать обо мне?

— Нет, — даже не задумалась Таня. — Не будет.

— Вот. А мы хотели этого избежать.

Людмила Владимировна только головой покачала.

— Я могу сделать другое. Но не гарантирую, что разрушение не пойдет… иначе.

— Иначе?

— Я могу просто, — Салея задумалась, подбирая слова. Все же ей было сложно. — Человек принимает яд, чтобы ему ненадолго стало хорошо. Я могу сделать так, что от конкретного яда ей станет плохо.

— Этиловый спирт, — подсказала Таня.

— Да, наверное. Я могу так сделать, но она может найти другой яд. Это возможно?

— Вполне, — вздохнула Таня. — Наркоту никто не отменял.

— И наркотики, и еще много чего… это ведь не вокруг человека. Это внутри самого человека. Вот хочется ему… или сбежать от реальности, или чтобы реальность посмотрела, испугалась и сбежала от него. Хочется.

Людмила Владимировна кивнула.

— К сожалению.

А сердце все равно болело. Дочь же…

Таня смотрела на это с тоской. Потом решилась.

— Лея, может, все же попробуем? На одну отраву у нее меньше будет?

Салея спорить не стала. Это от нее труда не требовало.

— Хорошо. Давайте так и сделаем. А усыпить ее можно, чтобы она не помнила, как и что это было?

— Мне даже не нужно, чтобы она была в сознании, — Лея пожала плечами. — Пусть спит — неважно.

Таня соображала быстро.

— Бусь, я помню, где она сейчас живет. Можно туда дойти, посмотреть, и если она спать будет — это ведь ненадолго?

— Пара минут, — кивнула Салея.

— Отлично. Никто и не поймет. Лея, скажи, а я могу начать видеть ауры?

Лея и задумываться не стала.

— Энергетические поля человека? Можешь. Ты уже начала их видеть?

— Да. А…

— Это последствия ритуала, который ты прошла. Сможешь видеть, читать, воздействовать, только этому придется серьезно учиться.

Таня не возражала.

— А воздействовать — это как?

— Все, что происходит с человеком, отражается в ауре. И наоборот. Воздействуя на одно, можно исправить другое.

И тут Таня вспомнила.

Вспомнила, как Аня, староста, потерла спину в районе тех самых красных пятен, которые ей… значит, не казались. Просто были видны.

Лея даже не удивилась.

— Да, такое тоже бывает. Так отразилось воспаление. Судя по розовым тонам, человек перед тобой неплохой и здоровый, но — вот. Боль, неприятные ощущения — и вспыхивают пятна. Если их загладить, растворить… прошла бы и боль.

— У нас такое тоже умеют. Но единицы, — вздохнула бабушка Мила. — И тех еще найди…

— Мне все же кажется, что были, были у вас даэрте. Может, жили, может, навещали, — развела руками Салея. — Жаль, теперь не узнаешь. Ваша память короткая, а нашу… нашу сожгли.

— Зачем?

— Если народ не имеет памяти — это не народ. Ему что хочешь рассказать можно, — пожала плечами Салея.

И разговор углубился в дебри истории.

* * *

Тишина.

Пока — тишина.

Командор понимал, что пока еще слишком рано, ну что там времени прошло? Считай, ничего.

Что там может быть с девчонкой? Тоже неизвестно.

Но активность даэрте увеличилась.

Приборы, зависшие над планетой, регистрировали то вспышки, то возмущения, а по-простому, сбоили в три раза чаще обычного. Даэрте… с ними даже работать ничего нормально не может!

Дикари, как есть, дикари!

Из штаба вестей не было. Но это тоже понятно. Как всегда, интриги и интриганы. Которым хочется плавать, кушать и расти. А он ведь тоже туда стремится… пока на правах рыбы-прилипалы при акуле, а потом, может, и до игрока дорастет?

Впрочем, спроси у Командора, зачем ему это надо, он бы задумался над ответом.

А почему нет?

Цель такая, дальше и выше, вперед и не сдаваться, не отступать и не задумываться.

Потому как если подумать…

Велика ли радость — всю жизнь плавать да оглядываться? Стихия рыбы — море, а не змеиный яд. Но думать об этом Командор не любил. Да и к чему?

Власть же!

Все объясняет одно это слово.

Власть!

Над людьми, событиями, планетами…. Для многих он будет на уровне Бога. Это такое наслаждение, с этим ни вино, ни женщины не сравнятся… ничего. Никогда.