Лейб-гвардеец

Избегая смотреть на свою распухшую ногу, Джек несчастно спросил:

– Почему? Что это за вещь?..

– Подарок. Или награда за что-то. – Гарри наложил мазь на рану, со знанием дела принялся туго обматывать ее тем же бинтом. – Понимаешь, Джек, надо быть свободным, чтобы сделать выбор.

Шуйцев перебрался в укрытие за большим валуном, и уже издалека, на коленях наблюдал за ними. Они поели и после еды отдыхали, сидели у костра, лениво разговаривали. Он отвернулся, привалился спиной к камню, мучительно раздумывая, как поступить дальше. По телу пробежала волной болезненная дрожь. Он коснулся ладонью земли, и она показалась ему очень холодной. Однако привстать он не успел.

Оттуда, где отдыхали золотодобытчики, послышались выстрелы, вскрики озлобления и отчаяния. От неожиданности Шуйцев резко поднялся, осторожно выглянул в ту сторону. Джек неподвижно лежал с лицом в речушке. Молчун стоял на коленях, скорчившись, прижимая окровавленные ладони к ране на животе. Гарри шатался, но устоял на ногах, он стискивал пальцами левое плечо. В валунах на противоположном берегу появились трое японцев в военной одежде, однако без каких-либо знаков отличия. Впрочем, в том, кто спустился к речушке первым, по повадкам и самурайскому клинку на поясе, безошибочно угадывался офицер. Ловко прыгая с камня на камень, он первым перебрался через речушку, вышел из воды возле лежавшего Джека; проходя мимо, пистолетным выстрелом в голову добил молчуна. Гарри невольно отступал перед ним.

Шуйцев прицелился, но опустил ружье – Гарри и самурай исчезли за скалистым выступом. Проверив ружье, убедившись, что в обоих стволах было по патрону, он решительно и быстро взобрался на верх обрыва, бегом скрылся за прибрежными деревьями.

Гарри между тем отступил до углубления в береговом склоне, там оступился и откинулся спиной на крутой уклон. Самурай приблизился к нему почти вплотную.

– Курочка снесла золотое яичко, – улыбаясь, сказал японец. – Так говорят американцы?

– Так говорят русские, – возразил Гарри, он старался выглядеть спокойным. – Это я знаю точно. У меня русский дед.

Самурай обернулся. Солдат раскрыл сундучок, вынул из него колбаску в кожаном мешочке, развязал узел и на его ладонь струйкой просыпался золотой песок. Под взглядом самурая солдат начал быстро ссыпать песок обратно.

– На это золото я вооружу полк солдат, – сказал самурай, поворачиваясь к Гарри. – Вернусь, чтобы выгнать русских собак и подарить Камчатку моему Императору.

– Слишком высокопарно для подлого разбойника, – произнес Гарри.

Самурай перестал улыбаться – улыбка просто сбежала с его лица.

– Когда проигрывает самурай, он делает себе харакири. – Он медленно вынул клинок из ножен и всадил его в живот Гарри. – Вы же слишком любите жить...

С бега оттолкнувшись от края обрыва, Шуйцев с воинственным гортанным криком спрыгнул вниз. На лету он выстрелил в сердце одному солдату, а едва приземлился и мягко присел, вторым выстрелом продырявил лоб самураю, который обернулся, вскинул пистолет. Не теряя ни мгновения, Шуйцев крутанулся на месте, перехватил ружье за ствол, и приклад неприятно чавкнул, ломая шею солдата с кожаной колбаской в кулаке, который не понял, что происходит, растерянно замер над раскрытым сундучком. Голова солдата дернулась, неестественно откинулась назад, и он с предсмертным хрипом опустился на колени, грудью завалился на сундучок, накрыл его собою.

Гарри застыл с клинком в животе, казалось, боялся шевельнуться. Глаза его лихорадочно блестели.

– Не успел, – с явным сожалением проговорил Шуйцев, когда остановился напротив и увидел, что его рана смертельная.

Гарри дышал одной грудью, тяжело и часто.

– Достань, – чуть слышно произнес он и сглотнул кровь, – фотографию... из кармана.

Шуйцев как мог осторожно достал из нагрудного кармана его рубашки чёрно-белую фотографию. Хорошенькая улыбающаяся блондинка с очаровательной трехлетней девочкой на руках была из какого-то иного мира.

– Золото твое, две трети... Треть - её. Обещай!

При последнем слове Гарри вцепился в руку Шуйцева. Лицо его посерело от боли, он стал оседать, захлебываться наполняющей рот кровью.

– Где ее найти? – спросил Шуйцев и наклонился к нему, присел рядом.

– Сан-Франциско... На обратной стороне... – одними губами прошептал Гарри.

Он сделал судорожную попытку глубоко вздохнуть, опустился на землю и задёргался всем телом, потом затих.

Шуйцев взглянул на обратную сторону фотографии, – надпись была выведена женской рукой, с подписью и адресом. Он сунул фотографию в карман рубашки. Тяжело поднялся, разом уставший от мысли о предстоящей мрачной работе.

Когда положил последнюю плиту камня на холмик, ею укрыл всех троих золотоискателей, не стал задерживаться в этом месте ни минутой дольше. Повесил на плечо ценное для него ружьё, на шею бинокль императора, обеими руками поднял за кольца сундучки с золотым песком и медленно побрел обратно. Трупы японцев остались лежать там, где их застала смерть. Он не похоронил их и тогда, когда вернулся за вещевыми мешками золотоискателей и военным оружием.