Лейхтвейс

Берсальер Дикобраз с капралом не спорил – слушал и мотал на ус, которому еще предстояло вырасти. Когда Кувалда обернулся вождем итальянского народа, окопные разговоры вспоминались часто. Дуче клеймил капиталистов чуть ли не в каждой речи, масонов строжайше запретил, а вот Льва трогать остерегался, что говорило о его немалом уме. Линкор «Британия» хоть и получивший несколько пробоин в последнюю войну, все еще без труда мог справиться с калошей по имени «Италия». Так продолжалось долго, до 1935 года, когда Муссолини, окончательно уверовав в себя, отправил войска в Эфиопию. Разгромить толпы полуголых негров не стоило труда, но Лев, до этого времени мирно дремавший, приоткрыл левый глаз и лениво махнул хвостом. Линкоры остались в гаванях, однако санкции, введенные Лигой Наций, едва не задушили не слишком богатую страну. Дуче разъезжал по Италии, уверяя всех, что «эти смехотворные запреты» пойдут экономике только на пользу, однако выводы сделал. Через год итальянские войска, услыхав приглушенный львиный рык, не решились высадиться в Испании.

Теперь Кувалда шел ва-банк. Аннексии Пиренеев Британия никогда не допустит. Неужели Дуче окончательно потерял разум?

…На белом листе бумаги вместо квадратиков и стрелок – жуткое чудище, гривастое и хвостатое. Рисовать князь толком не умел, но своим Львом мог гордиться. Страшен! Что может противопоставить бывший капрал? Почти ничего, если не считать…

Правее и ниже – две круглые рожицы, обе усатые. На лбу той, что поменьше – черная свастика, у другой – серп и молот. Бывший ефрейтор Гитлер тоже не прочь наступить Льву на хвост, как и невоеннообязанный Джугашвили-Сталин. Специально помогать эти двое Кувалде не станут, но интересы могут и совпасть.

Над маленьким кружком с надписью «Баку» – алое пламя пожара. Двухмоторный «Виккерс Веллингтон» прилетал не зря. На первый взгляд это лишь очередной тур старой как мир Большой игры за право повелевать Азией. Но уж очень вовремя сцепились Лев и Усатый. И это лишь первый звонок.

Еще один кружок, прямо под лапами Льва. Польский министр Бек ведет в Лондоне переговоры о подписании соглашения, если верить газете, военного. Бои в Белоруссии отгремели совсем недавно, поляки напуганы и наверняка просят помощи. Польшу Лев русским, конечно, не отдаст, значит, когти чудища увязнут еще глубже. И в какой-то миг британцам станет не до Латинской империи.

Карандаш дернулся, выводя огромный вопросительный знак на весь лист. Дуче рискует, очень рискует. Fifty-fifty, пятьдесят на пятьдесят.

Князь отодвинул бумагу и устало закрыл глаза. Кажется, он успокоился. Призраки сгинули без следа, осталась лишь полутемная комната, желтый огонь лампы и легкая боль в висках. Он никому не помог и никого не спас. Не смог, не нашел нужных слов… С этим придется жить дальше.

Бедный солдатик…

Хоть притворись болящим,
Бледным, совсем пропащим,
Утром сыграешь в ящик
Под роковое «пли!»

Чумба-лилалей, чумба-лилалей,

Чумба-лилалей,
Ла! Ла! Ла!

5

Подножка Лейхтвейсу не удалась.

Еще раз!

Левой – за рукав ниже локтя: цап! Правой – за одежду, под ключицей. Дернуть на себя, сместить вес партнера. Правой ногой – за чужую опору, носок в сторону, пятку внутрь. Разворот корпуса…

На этот раз Цапля поддалась, ничуть этого не скрывая. Во взгляде – коктейль из скуки и легкого снисхождения.

…Правую на всю ступню! Подбить под коленку! Рывок на скручивании! Круть-верть…

Есть!

Девушка упала на песок, но не слишком быстро, словно по собственной воле, отмахнув страховку ладонью. Вскочила, отряхнула песок с формы:

– Плёхо!

Тренировались на поляне, в тени высоких старых сосен. Оба в форме, при ремнях: он – в привычной горнострелковой, она – в пехотной, без знаков различия. Гимнастические костюмы на войне не носят.

– Слишком вяло ставишь ногу. Это подножка, а не подсечка!

Теперь уже по-немецки, тоном учительницы младших классов. Лейхтвейс и сам понимал, что в борьбе не силен. Бокс – дело иное, все-таки второй разряд в среднем весе. Дать бы этой задаваке в нос!

Задавака словно услыхала. Поглядела с прищуром, удивилась:

– У тебя грязь на верхней губе. Ты что, сегодня не умывался?

В нос! Ай!..

Кисть в болевом захвате. Запястье хр-р-рустит. Ай-й-й!

Цаплин палец легко коснулся отросшей щетины под его носом. Лейхтвейс едва сдержался, чтобы не вцепиться в чужую руку зубами.

– Целовать усатого мужчину – целовать платяную щетку.

Выждала пару секунд, вновь удивилась:

– Почему не уходишь? Подсказать? Смещаешь локоть с опоры, выворачиваешь вбок… Ты хочешь меня бросить или обнять?

Он предпочел промолчать, хотя болело прилично. Тренировка в план подготовки не входила, но Цапля предложила, а он сдуру согласился. На кого довелось нарваться, понял быстро, только отступать уже поздно.

– Очьень плёхо!

Боль исчезла. Неле отпустила его руку, сделала шаг назад:

– Мне рапорт напьисать?

– Контора пишет, – буркнул он, отворачиваясь от нахалки.