Лейла (ЛП)

Сколько всего произошло с тех пор. Я изменился во всех смыслах. Такое случается, когда ты вынужден отнять жизнь другого человека.

Я не позволяю себе слишком много думать об этом. Сделал то, что должен был, но никакое оправдание не способно избавить меня от чувства вины.

Я погружаюсь под воду с отвращением от того, что мыслями вновь вернулся к той ночи.

Не хочу думать об этом. Сейчас я вообще ни о чем не хочу думать. Хочу лишь, чтобы Уиллоу насладилась возможностью искупаться впервые в жизни.

Я отталкиваюсь от дна бассейна и выныриваю на поверхность. Уиллоу сидит на том же месте, глядя в воду, в которую опустила голени.

— Ты идешь? — зову я.

Она поднимает на меня взгляд и кивает.

— Да, но я немного боюсь. Вдруг я не умею плавать?

— Есть лишь один способ это выяснить, — я подплываю к ней и протягиваю руку. — Хватайся. Я тебе помогу.

Она берет меня за руку после сиюминутного сомнения. Неспешно погружается в воду до самого подбородка, а потом с визгом хватается свободной рукой за мои плечи. Уиллоу начинает болтать ногами в попытке удержаться на плаву, но слишком боится отпускать меня.

Но по ее улыбке я понимаю, что ей не страшно. Просто это ново для нее. Отпустив мое плечо, Уиллоу начинает грести рукой, второй все еще держа меня за руку.

— Уловила суть? — спрашиваю я.

Она кивает, пару раз случайно глотнув воды, потому что едва держит голову над поверхностью. Выплюнув, она отвечает:

— Кажется, да.

Уиллоу выглядит запыхавшейся, но довольной. Наблюдать за ней, все равно что смотреть, как ребенок пытается плавать в первый раз. Я отпускаю ее руку, но остаюсь рядом. От этого Уиллоу не начинает тонуть, и ее глаза блестят от волнения.

— Получается! — восклицает она. — Я плаваю!

Меня смешит ее гордость за себя. Вытянув руки вперед, Уиллоу разводит ими воду в стороны. Возможно, умение плавать — это природный инстинкт даже для призраков, но, оттолкнувшись от бортика, она самостоятельно по-собачьи проплывает до середины бассейна. Разворачивается и плывет обратно. Она уже освоила процесс, а значит, делала это раньше.

— Тут как с ездой на велосипеде, — говорю я.

— Откуда мне знать, — смеется Уиллоу. — На велосипеде я тоже никогда не ездила.

— Может, и ездила, просто не помнишь, что было при жизни.

Ее улыбка увядает от моих слов.

Она замирает на месте, болтая руками и ногами, чтобы оставаться на плаву.

— Ты, правда, думаешь, что я умерла?

Она спрашивает меня с любопытством, без тени обиды.

— Я думаю, если гипотезы насчет призраков верны, вполне вероятно, что прежде у тебя была жизнь. Просто ты ее не помнишь.

Уиллоу с минуту изучает меня взглядом и, отплыв обратно к краю бассейна, хватается за бортик.

— Ты думаешь, я типичный призрак, застрявший между смертью и загробной жизнью?

— Не представляю, по какой еще причине ты здесь оказалась. А что ты сама об этом думаешь? — спрашиваю я.

— Не знаю. Я не задумывалась об этом, пока ты не появился и не начал пытаться меня разгадать.

— Ты хотела бы, чтобы я не приезжал?

Уиллоу не отвечает на мой вопрос. Лишь отводит взгляд и прислоняется спиной к бетонному бордюру. Затем запрокидывает голову, пока ее взгляд не устремляется к звездам.

— Мне немного страшно узнать, почему я здесь. По этой причине я никогда не покидала территорию дома, чтобы это выяснить, и не искала таких, как я. Ведь что, если ты прав? Вдруг я застряла между жизнью и смертью? — Она вновь ловит мой взгляд, но на сей раз смотрит мне в глаза испуганно. — Что, если всему настанет конец, когда я найду ответ?

— Чему настанет конец?

— Этому. Мне. Вдруг, найдя выход из этой жизни, я узнаю, что после нее нет ничего. А если я просто… исчезну? Навсегда?

— Тебя это огорчит? — спрашиваю я. — С твоих слов твоя жизнь паршива.

Уиллоу смотрит на меня несколько долгих мгновений, а потом отвечает:

— Раньше была, — произнеся эти слова, она целиком погружается под воду.

Ее ответ оказался сложнее, чем я ожидал.

Вынырнув на поверхность, Уиллоу оказывается рядом со мной. Она с любопытством рассматривает мое плечо и тянется к нему. Проводит пальцем по шраму от ранения, полученного мной полгода назад.

— Сюда тебя ранили?

— Да.

Очень странно ощущать ее прикосновения к шраму. Лейла никогда к нему не прикасалась. Ни разу. Когда мы занимаемся любовью, она намеренно водит ладонями вокруг него, рядом, но никогда его не касается. Я постоянно задавался вопросом, крылась ли причина в том, что шрам пробуждал в ней дурные воспоминания, или же она просто боялась сделать мне больно.

— Кто стрелял в тебя?

— Сейбл. Та же девушка, что стреляла в Лейлу. — Я беру ее ладонь и подношу к шраму на голове Лейлы. — Чувствуешь? — Уиллоу прикасается к шраму, водя по нему кончиками пальцев. Затем вновь тянется к моему плечу и обводит пальцем мой шрам.

— Твой на ощупь зажил. Ее — нет.

— Она часто его расковыривает, — поясняю я.

— Зачем?

— Не знаю. Ты же у нее в голове. Ты мне и скажи.