Лэйси из Ливерпуля

— Ты уже говорил об этом со своей матерью? — поинтересовалась Викки. Она была очень серьезной молодой женщиной: в мешковатом коричневом костюме, туфлях без каблука и круглых очках в роговой оправе. Ее темные кудрявые волосы были подстрижены коротко, по-мальчишески.

— Элис обеими руками проголосовала за эту идею. Мы — семейка предпринимателей, Вик. У моего отца было свое дело. У моего двоюродного брата Мориса тоже. Правда, он пока топчется на месте.

— Почему ты называешь свою мать Элис?

— Я так привык, — коротко сказал Кормак.

— Не так давно я превратила свой дом в приют для женщин, образно говоря потерпевших кораблекрушение, — втолковывала Фиона Сьюзен Джексон, матери жениха. — Отчего бы вам не заглянуть ко мне после окончания церемонии? Вы даже можете остаться на ночь, если хотите. Дом большой, в нем полно места.

— А соседи ничего не имеют против, я имею в виду — приюта? — спросила Сьюзен.

— О да. Они все время жалуются, и мне, и в муниципалитет. Я просто не обращаю внимания.

— Вам хорошо. Я с удовольствием останусь на ночь, чтобы не ехать домой последним поездом. А когда вы в следующий раз будете в Лондоне, обязательно остановитесь у меня.

«Как много детей», — думала Маив Адамс, наблюдая, как они, словно птички, наклонялись к земле, подбирая конфетти, раскачивались на перилах, пачкая новую одежду. Дети постарше старались походить на взрослых в своих костюмах, приобретенных специально по случаю свадебной церемонии. В следующем году Орла непременно станет бабушкой, а она сама… Ей исполнилось уже тридцать пять, подумать только! Но ведь столько всего еще нужно было сделать в доме — например, приобрести приличный холодильник, и они с Мартином дали себе слово, что рядом с домом у них обязательно будет гараж, кроме того, Мартин не хочет садиться за руль старой машины, боясь, что она окажется ненадежной. И кухня начинала выглядеть старомодной, не мешало бы заменить всю мебель и утварь, а пока рабочие были под рукой, заодно сменить и плитку на полу; терракотовое покрытие было бы очень кстати.

Но все окажется невыполнимым, если она оставит работу, чтобы обзавестись детьми.

Подошел Мартин и взял ее под руку.

— О чем задумалась, милая?

— Я смотрела на детей, — с тоской отозвалась Маив. Внезапно кухня и новый холодильник перестали казаться ей такими уж важными.

— Нам не нужны дети, у нас с тобой есть мы.

— Ты думаешь?

— Да, они нам совершенно не нужны, — твердо сказал Мартин, а потом несколько смягчил тон. — Я надеюсь, у тебя не появилось никаких ненужных мыслей, Маив. Наш образ жизни изменится самым кардинальным образом, если придется жить только на мою зарплату и отказывать себе во всем.

Маив вздохнула: очевидно, чтобы угодить Мартину, ей придется забыть о детях.

Орле удалось улизнуть от гостей, и она обошла церковь с другой стороны, где, прислонившись к стене, стоял и курил Вернон Мэтьюз. Когда она подошла, он выбросил сигарету и попытался обнять ее.

Она оттолкнула его и сердито сказала:

— Не смей прикасаться ко мне!

— Боишься, что твой муженек увидит? — Улыбка его больше напоминала оскал.

— Естественно, но я бы не хотела, чтобы ты дотрагивался до меня, даже если бы мы оказались одни на необитаемом острове.

— Раньше ты вела себя иначе.

— Ну что ж, теперь я веду себя именно так. — Должно быть, она сошла с ума, когда спала с ним. Это произошло через два года после происшествия с Домиником Рейли. Все это время Микки не прикасался к ней — и до сих пор не трогал ее, хотя теперь Орла уже привыкла. Но все случилось еще до того, как она привыкла к этому, — когда она начала разъезжать по окрестностям на своем купленном матерью подержанном «остине-мини», распевая во все горло и чувствуя себя наконец свободной. К чувству свободы примешивалось какое-то глубокое отчаяние, желание, чтобы случилось хоть что-нибудь интересное и необычное.

Спустя какое-то время Орла приобрела привычку останавливаться у какого-нибудь Богом забытого бара, чтобы выпить стакан лимонада или апельсинового сока. При этом она чувствовала себя многоопытной светской львицей. Она доставала репортерский блокнот и делала вид, будто записывает что-то, чтобы люди принимали ее за деловую женщину, спешащую на важную встречу.

Однажды в баре к ней подошел мужчина и спросил, не может ли он угостить ее стаканчиком. Орла вежливо ответила ему, чтобы он убирался к дьяволу. Через несколько недель, когда ситуация повторилась, она согласилась принять угощение. Мужчина оказался коммивояжером, который в молодости выступал на сцене, поговорить с ним было интересно. Он попросил разрешения увидеть ее снова. Орла отказалась, хотя в глубине души наслаждалась запретным удовольствием, которое получила от этой встречи. Она казалась себе другим человеком.

Следующий мужчина, который предложил угостить ее стаканчиком, спросил, не желает ли она подняться с ним наверх в комнату.

— Вы хотите сказать, что остановились здесь?

— Нет, но я очень быстро могу это устроить.