Лейтенант из будущего. Спецназ ГРУ против бандеровцев

Они с сержантом крутили пленнику руки. Вадим смотрел в распахнутые от ужаса глаза немца, тот выдохнул «mein Gott» и окончательно перестал сопротивляться. Спирин опустил автомат, потянулся к ножу – ворот пленному обрезать.

– Уйдет, уйдет, падла мелкая! – закричал второй автоматчик, глядя куда-то в сторону.

– Возьмем! – крикнул Вадим, отпуская рукоять финки. – Павло, ворот немцу сдерите…

– Та вон разумный, жить полагает, – заверил Торчок.

Спирин уже не слышал – бежал, несся почти ощупью, ориентируясь на направление бегущего чуть впереди автоматчика – боец что-то видел, действовал… Стреляли правее, ревел командный голос – определенно это майор Коваленко нагонял страху. Пронеслись в темноте трассирующие пули – кажется, самозарядка указывала направление.

– Вон он, гад! Как раз мелкий! – автоматчик дал очередь из ППШ. Факел выстрелов порядком ослепил Спирина, пришлось зажмуриться, по инерции нащупывая сапогами неровную землю. Закричал:

– Только живого!

– Да я его прижимаю! – в азарте крикнул боец.

Это верно. Напугать, прижать, заставить остановиться. Вадим вскинул своего «судаева». Где немец?

Встречные торопливые выстрелы оказались абсолютно неожиданными. Оторопевший Вадим машинально шагнул в сторону, автоматически нажал спуск. Собственно, и не целился – просто взял повыше коротких вспышек…

…Автомат колотился, пока магазин не опустел…

– На, сука! – мелькнувший впереди боец ударил прикладом, кажется, бил плашмя. Бросил автомат, упал на смутно-темное, охнул…

Вадим, отшвырнув пустой ППС, в два прыжка подскочил к борющимся.

– Du Arschloch![86] – рычал пойманный.

– У, ты, мля, – удивлялся автоматчик.

Бойца отбросил мощный пинок коленом, немец в разодранной камуфляжной парке попытался сесть и схватить автомат, но лейтенант Спирин рухнул сверху, стараясь своим весом вбить драгоценную говорящую добычу в землю. Немец выставил локоть, и вдолбить врага в землю не слишком-то получилось. Правда, и удар локтем в бронежилет повредил больше локтю, чем оперативнику…

Кажется, у немца за ремнем торчал пистолет, Вадим отталкивал от оружия немецкую лапу, бодал врага каской. Тот, молча, норовил ударить в лицо. Подкатился автоматчик, ухватил немца за руку:

– Держи, держи его, лейтенант!

– Дык, – Вадим крякнул, получив удар в живот – даже сквозь бронежилет весьма ощутимый. Немец выворачивался, как здоровенный угорь, перевернулся на брюхо, норовил уползти, хотя за него вдвоем цеплялись. Только бы пистолет не выдернул…

Каска сползла Вадиму на глаза, не совсем уловил, когда над дерущимися возникла фигура, мелькнул приклад самозарядки – немец, отхватив окованным прикладом по спине, длинно выдохнул и замер, словно парализованный. Катерина оперлась в спину пленника коленом, мелькнул клинок штык-ножа – отлетел в сторону отхваченный ворот немецкой парки. Кромсая все подряд у шеи добычи, Мезина озабоченно пробормотала:

– Живой вроде, а?

– А то, – промычал, морщась и облизывая разбитую губу, автоматчик. – Лейтенант огнем удачно прижал. Живехонек фриц. Только чаго-то крупён. «Мелкий, мелкий», а едва скрутили.

– Да не особо он мелкий, – прохрипел Вадим.

– Разберемся. – Катерина ловко, словно всю жизнь только этим и занималась, срезала с пленника ремни, распарывала одежду… Лейтенант Спирин удерживал немца за толстокостное запястье и думал, что только абсолютно сумасшедшая дама рискнет душиться в полевых условиях столь дорогими духами…

Где-то рядом гремели выстрелы, повисла ослепительная ракета…

Город Львов. Хмельовский тупик. Особый отряд/младший лейтенант Земляков. 4:20

…Выскочив из подъезда, обогнули дом.

– Они полевее должны прррятаться, – частил пленный бандерлог. – Там их четверо…

– Боец, придержи говоруна, тыл охраняйте, – на бегу приказал Коваленко. – Рассыпаться и вперед.

К черту бандеровцев, не до них сейчас. Выскочили во двор, Женька оказался на правом фланге недлинной цепи. Было неуютно – сверху, от Цитадели, двор как на ладони – на выбор можно бить. Но сигнальщик, видимо, сильно удивился – автомат ударил, когда большая часть оперативников уже проскочила под прикрытие забора. Ответили из автоматов поверх склона – не дай бог зацепить оппонента. Женька саданул сапогом по доске – у, зараза, крепкий заборчик, даром что на вид трухляв. Доска все же проломилась, пронырливый переводчик протиснулся в щель – вокруг были заросли бурьяна, отлетело из-под ног нечто дребезжащее – кувшин жестяной-дырявый. Впереди уже взбирался по склону кто-то ловкий – ага, капитан Марчук настроен агрессивно.

Женька кинулся догонять.

– Поспокойнее, не напоритесь, – приказывал из темноты майор…

Сверху уже не стреляли, зато из темноты возникли колья ограждения. Ножницы для резки проволоки у оперативников имелись, даже в двух экземплярах, но переводчику столь ценный инструмент, понятно, не доверили. А колючки здесь многовато…

– Проход! – раздался Катькин голос.

Катрин стояла на колене, смотрела поверх самозарядки.

– Они разделились.

– Сколько?

– Трое или четверо.