Лейтенант Магу

Для провинциального офицера, живущего на одно только жалованье, сумма огромная. Как только Гримасов ухитрился проделать такую дырищу в ротной кассе?

— Я конечно все заактировал, — продолжил капитан, — но…

Но с виновника, хоть он всем известен, ничего уже не взыщешь, и долг этот повиснет на новом ротном командире. Остается покрыть его из собственного кармана или, понемногу экономя, а по сути, обворовывая своих же солдат, за несколько лет возместить недостачу. Интересно, знал ли Новославский о таком положении дел? Вряд ли. Но все равно спасибо господин полковник.

— Хорошо, давайте пока сверим записи в кассовой книге.

Со сверкой просидели до вечера. С момента, где каракули Гримасова сменились каллиграфическим почерком Заматаева, все сошлось до последней копейки, а до этого… Тем не менее, записи о сверке сделали и ротной печатью сверху пришлепнули. После чего, Алекс поинтересовался.

— А с ротным имуществом такая же ситуация?

— Там, за исключением некоторых мелочей, полный порядок.

— Хотите сказать, что артельщик с фельдфебелем не проворовались? — удивился лейтенант.

— Действительно странно это, особенно учитывая рожу фельдфебеля, но к нему претензий почти нет. Все, что в книге учета ротного имущества записано, все в наличии. Я это дотошно проверял.

Слова Заматаева несколько смутили лейтенанта, но он рассчитывал на информацию о фельдфебеле из еще одного источника, который должен быть более информирован.

— Хорошо, коли так, господин капитан. Давайте на этом прервемся, а завтра после утреннего развода продолжим.

Передав Алексу ключ, Заматаев отправился к себе на квартиру. Магу запер канцелярию, прошел по казарме, отыскивая нужного человека.

— Эй, ты, как там тебя…

— Рядовой Коновал, господин лейтенант!

— Поступаешь в мое распоряжение, багаж поможешь из штаба принести.

— Слушаюсь, господин лейтенант!

Со стороны могло показаться, что солдатик почтительно следует за офицером, на самом деле между ними на ходу шел весьма напряженный разговор.

— Давно здесь?

— Давно, господин лейтенант. Сразу, как нас освободили, так сюда и перевели.

— И как тебе здесь живется?

— Как и везде.

Алекс резко остановился и развернулся. Не ожидавший такого солдат, чуть не налетел на него.

— С понедельника я — полноправный командир роты, и я буду решать, кого казнить, а кого миловать, но информация мне нужна сейчас. Понял?

— Так точно, господин лейтенант!

— Тогда повторяю вопрос, как тебе здесь живется?

— Плохо, господин лейтенант, — понурился солдат.

— Иди за мной, — приказал Алекс, — и рассказывай.

Плотина молчания рухнула, известия о местных делах потекли потоком.

— При прежнем ротном мы положенных денег совсем не видели. При нынешнем стали давать, так унтера отбирают.

— Как отбирают? — опешил Магу.

— Если им денег не дать, они на грязную и тяжелую работу ставят, а потом сами же за неопрятный вид и наказывают. А если дать, то могут совсем от работы освободить.

— Все этим промышляют?

— Нет, не все. Наш промышляет.

— Фамилии, — потребовал лейтенант.

Коновал назвал.

— Фельдфебель с каптерщиком воруют?

— Воруют. Все обмундирование по два срока носим. А то и по три. Вся каптерка гнильем завалена, а заплачено, как за генеральское сукно.

— Откуда знаешь?

— Так все это знают, они особо и не таятся.

— Тогда почему Заматаев при проверке ничего не обнаружил?

— Они его вокруг пальца обвели. В штуках сверху хорошее сукно, а под ним — гнилое. Сегодня, пока вы в канцелярии сидели, из другой роты ранцы и ремни принесли. А как проверка пройдет, обратно отнесут…

— Понятно, — прервал солдата Алекс. — Артельщик тоже ворует?

— Тоже. Мясо в котле только при нынешнем ротном и увидели, а то все требуха какая-то.

— Вы же сами его выбираете.

— Выбираем, — подтвердил Коновал, — на кого господин фельдфебель укажет, того и выбираем. Я слышал, он к завтрашней проверке в мешки с крупой камней для весу подложил.

— Вот мы и пришли. Берешь у дежурного мой багаж и несешь сюда, по дороге еще поговорим.

— Слушаюсь, господин лейтенант! — вытянулся солдат.

— В книге значится двадцать две штуки сукна, в наличии — двадцать две. Извольте убедиться, господин лейтенант.

Алекс пересчитал сукно и убедился, что его, действительно, двадцать две штуки.

— А подайте-ка мне во-он ту штуку. Нет, не эту, а которая под ней.

Каптерщик малость побледнел, но требование лейтенанта выполнил. Алекс начал разматывать сукно. Под несколькими слоями хорошего нашлось гнилое.

— Надо же, сгнило, — удивился каптерщик.

— Когда же это оно успело сгнить, если лежит здесь меньше двух лет?

— Так ведь всякое бывает, господин лейтенант.

— Бывает, — начал заводится Алекс. — А давайте-ка и остальное проверим.

На этот раз черед бледнеть пришел капитану Заматаеву, из двадцати двух штук, более или менее пригодными были только шесть, остальные никуда не годились.

— Это что, тоже случайно сгнило?! — накинулся на каптерщика Магу. — У кого воруешь?! У своих воруешь! На каторге сгною, скотина!

Осознав всю серьезность своего положения и решительный настрой офицера, каптерщик бухнулся на колени.

— Не губите, господин лейтенант, я не хотел!

— Не хотел?!