Лейтенант Рощаковский – последний рыцарь российской империи

Рощаковский кое-как доплыл к стоявшей неподалеку китайской джонке и уцепился за якорный канат. Китайцы заметили его, забегали, загалдели. Затем притащили длинные бамбучины и начали ими избивать тонущего офицера… Когда Рощаковского подобрал катер с китайского крейсера, он уже терял последние силы. Рассказывает историк: «Тем временем на рейд Чифу вошли два японских истребителя – «Асасиво» и «Касуми», преследовавшие «Решительный» накануне, но потерявшие его в темноте. Около 3.00 ночи к борту русского миноносца подошла шлюпка с группой вооруженных матросов во главе с мичманом Терасимой Усаби. Японцы, вопреки всем нормам международного права, предъявили нашим морякам ультиматум: либо «Решительный» выходит в море для боя, либо сдается. М.С. Рощаковский попытался затянуть переговоры, приказав подготовить корабль к взрыву, но, в конце концов, не выдержал и ударил Терасиму кулаком. Завязалась драка; лейтенант и японский мичман упали в шлюпку, но японские матросы выбросили Рощаковского за борт, а сами открыли огонь из винтовок. Безоружная команда «Решительного» ринулась врукопашную, но вскоре стало ясно, что перевес на стороне врага. Тогда минный офицер лейтенант Каневский поджег фитили подрывных патронов в носовом артиллерийском погребе и скомандовал прыгать за борт и добираться до берега вплавь. Прогремел взрыв, один японский матрос погиб, 12 человек, включая поднявшегося на борт Терасиму, получили ранения. Однако корпус миноносца не пострадал. Японцы потушили вспыхнувший пожар, расклепали якорную цепь и на буксире истребителя «Асасиво» увели «Решительный» в порт Дальний.

…Кого-то из наших подобрали китайские моряки, некоторые доплыли до плавучего маяка. Один русский матрос проплыл весь рейд, выбрался на берег и, будучи совершен голым, бодро зашагал по городу, выясняя у перепуганных китайцев, где находится российское консульство. Из 57 членов экипажа миноносца недосчитались двух матросов. Четверо, в том числе и командир, были ранены. У Рощаковского было прострелено бедро, но кость, слава богу, не была задета.

В местном госпитале католической духовной миссии, куда привезли раненного Рощаковского, его навестил корреспондент парижской “Matin” Жан Роод. Француз сообщил, что при взрыве погибли пятнадцать японцев.

– Это мало! – мрачно ответил лейтенант. – Надо бы раза в три побольше!

Жан Роод сказал, что в Токио опубликовано официальное сообщение, будто “Решительный” не был разоружен, а его «зверская банда первой напала на японцев».

Из Чифу Рощаковский отправил телеграмму императору Николаю II следующего содержания: "…11 августа я прибыл из Порт-Артура со своим миноносцем "Решительный", чтобы доставить важное сообщение в Чифу. Мне пришлось прорваться через две линии вражеской блокады. Согласно приказу адмирала Григоровича я разоружил судно и спустил флаг. Все формальности были соблюдены. В ночь на 12 августа, когда мы стояли в гавани, мы были самым варварским атакованы прорвавшимися туда японцами, боевое соединение которых состояло из двух эсминцев и крейсера. Японцы выслали боевую группу под командованием офицера для переговоров. Поскольку у меня не было никакого оружия, чтобы защищаться, я отдал приказ подготовить взрыв судна. Когда японцы начали поднимать свой флаг на нашем корабле, я ударил японского офицера в лицо и потом бросил его за борт. Я отдал приказ команде оказать сопротивление японским солдатам. Тем не менее, наше сопротивление было бесполезно, японцы завладели судном. Хотя мы взорвали склад боеприпасов на носу корабля, а также машинное отделение, "Решительный" остался на плаву. Японцы на буксире вывели его с затопленной носовой частью из порта. Но я надеюсь, что довести корабль до какого-либо своего порта им не удастся. Все члены команды и офицеры за исключением двух человек были спасены. Четырех человек легко ранило. Мичман Петров, который пытался помешать японцам поднять флаг, был ранен в грудь выстрелом из ружья, что привело к внутреннему кровотечению. Сам я был ранен в правое бедро. Пуля все еще не удалена. Мораль и боевой дух офицеров и команды были на высоте. Вице-консул хорошо принял нас…"

Ответом была весьма жесткая нота правительству Китая 30 июля. После этой ноты Пекину ничего не оставалось, как признать перед миром факт разбойничьего нападения на интернированный контрминоносец. На этот раз Рощаковский не отказался дать интервью парижской газете. Это интервью обошло весь мир, наделало много шума и сделало лейтенанта всемирной знаменитостью.

Незаконный захват интернированного русского корабля в нейтральном порту вызвал большой резонанс в мире; правительствам Японии и Китая вручили ноты протеста. За «непринятие надлежащих мер» адмирала Са Чжен-бина отдали под суд, но Япония «Решительный» России так и не возвратила. Европейцы, проживавшие в Чифу, восхищались храбростью Рощаковского и его команды. В больницу, где лечился командир эсминца, потоком слали цветы и приветствия, а симпатии европейцев к Японии быстро перешли к России.