Лекарь (СИ)

«Я провел пробный анализ, — твердил я, потеряв уверенность в успехе операции, — препарат работает. Он сумел возвратить твари человеческий облик.»

Для подтверждения своих слов, я поискал глазами Варвара и сделал ему знак подойти поближе.

«Видите эту особь? Кто он, по-вашему? — повел я пробный тест на сообразительность. Вояка сурово оглядел голого Варвара и нахмурился.

«Человек, — неуверенно проговорил он, — обычный человек. Чего ты хочешь, парень? У меня приказ, я должен исполнять его! Таковы правила!»

«Ну а я ученый! — теряя терпение воскликнул я, — я выполняю свою работу. Правительство, между прочем, дало добро на различные исследования, если они в результате смогут победить этих тварей!»

Последние мои слова поколебали убежденность военного и тот, изобразив на лице мыслительные страдания, наконец, кивнул.

«Ладно, — хмыкнул он, — время нынче опасное. Полезай внутрь, но сам понимаешь, твою обращенную тварь я вынужден оставить тут.»

Я с сожалением обернулся к Варвару и пробормотал едва слышно:

«Высокие задачи требуют решительных мер, приятель. Не обижайся!»

К моему изумлению, Варвар снова замотал головой, забормотал и протянул мне обе руки, очевидно для прощания. В его негромком урчании я отчетливо расслышал отчаяние и полное нежелание расставаться.

«Я вернусь, Варвар, обещаю!» — проникновенно проговорил я и полез в бронетехнику.

Глава 6.

Я наивно приготовился к немедленному долгому путешествию, однако прошел час, после него закончился второй, а бронированный монстр продолжал безмолвно преграждать дорогу к большим землям. Суровый вояка, любезно согласившийся подбросить меня до ближайшего города, продолжал торчать на броневике, и высматривать негодяев-дикарей. Я собрался уже вылезти обратно и самостоятельно пробиться к цели, но неожиданно люк надо мной грозно лязгнул, и вояка обвалился внутрь, занимая место у штурвала. Тяжелая техника затряслась, загудела и медленно покатилась на север. Точнее, сначала она вклинилась в вереницу себе подобных, немного постояла в колонне и только потом, степенно и величаво двинулась прочь. С такой скоростью передвижения достичь цели я мог только к началу следующего месяца, однако выбирать мне не приходилось. Общественный транспорт давно перестал существовать как явление, а шлепать пешком полторы тысячи километров я готов не был. Тесное пространство броневичка освещалось единственным окошком, расположенном над приборной доской, поэтому я так же был лишен возможности наслаждаться местными красотами. Несмотря на трагическую внешнюю обстановку, южная природа продолжала оставаться яркой и завораживающей. Мерно катясь по пустым дорогам, я вспоминал водопады и горные речки, возле которых мне приходилось ночевать, и думал о том, что теперь вряд ли когда-нибудь увижу их снова. Иногда в мои мысли заползал Варвар и начинал ворковать там на своем собственном наречии. Мне очень хотелось проследить до конца его восстановительный путь, однако и этих изменений я скорей всего оценить не смогу. Если они состояться, разумеется. Вояка сосредоточенно молчал, а я не навязывался с беседами, понимая важность момента. Дикие твари пока не нападали коллективно, а по одиночке им было не одолеть грозную технику, однако никто не мог гарантировать невозможность мутации. Не исключалась вероятность того, что скоро твари обучаться мыслить слаженно и тогда мирным жителям придется несладко вдвойне. Я рассчитывал добраться хотя бы до какого-нибудь областного центра, однако колонна шла, не останавливаясь и не сворачивая, пробиваясь к столице. Так даже было лучше, хоть и намного дольше, думал я, прислушиваясь к гудению двигателей.

Через тридцать часов муторного пути суровый воин обернулся ко мне и грозно прорычал:

«Ты кто будешь-то?»

Я уже представлялся ему как ученый и врач, поэтому сейчас решил, что он интересуется моим придуманным именем.

«Меня зовут Прохор, — усмехнулся я и замолчал. Мне за сто лет своего существования на земле, еще ни разу не приходилось болтать по душам с военными людьми. Поэтому я совершенно не имел представления, как поддержать беседу и не вызвать снисходительных насмешек со стороны мало эмоциональных людей, погруженных в государственные заботы.

«Я помню, парень, — прогудел мой собеседник, — я смотрел твою биометрическую карточку. Я спрашиваю, чем ты занимаешься в жизни?»

«Я врач, — охотно отозвался я, предполагая, что военный начнет расспрашивать меня о новинках в области медицины. Потому что мое смелое утверждение немного грешило против истины. Я не был врачом в общепринятом смысле. Я не работал ни в одной из клиник, не вел учет пациентов и не получал деньги за свою деятельность. Однако я знал много способов, как минуя дорогостоящие операции, поднять человека на ноги. Я разбирался в реактивах, умел составлять снадобья и варить зелья, как когда-то полвека назад охарактеризовал мои занятия мой ироничный старший брат. Сейчас некому было оценивать мои труды. Пациенты не торопились на мой порог за помощью. Возможно, по причине отсутствия того самого порога, кто знает?