Лекарь. Ученик Авиценны

И все же всякий раз, когда стражи приветствовали его при въезде в Райский дворец, самолюбие Карима расцветало. Он снова и снова думал, как поразился бы Заки Омар, видя своего мальчишку на прогулке верхом вместе с персидским царем.

– …Я строю великие планы, Карим, – говорил ему между тем шах. – Грядут великие события.

– Да почиет на них благосклонная улыбка Аллаха!

– Позови своих друзей, этих двух евреев, пусть явятся к нам. Я буду говорить с вами троими.

– Будет исполнено, о великий государь!

Утром, на третий день после этого разговора, Мирдина и Роба позвали на верховую прогулку с шахом. Это предоставило им возможность повидать Карима, который в последнее время почти неотлучно находился при шахе. Во дворе близ дворцовых конюшен три лекаря обсудили прошедшие испытания, что доставило удовольствие Кариму, а когда явился шах, все вскочили в седла и вслед за повелителем выехали из города.

Прогулка шла уже знакомым порядком, разве что сегодня они долго упражнялись в стрельбе по-парфянски. Только у шаха и Карима это получалось, да и то не каждый раз. Потом плотно пообедали, говорили только о пустяках, пока все четверо не погрузились, потягивая вино, в горячую воду пещерного озера.

Вот тогда Ала и сообщил им, что через пять дней он сам поведет большой отряд воинов из Исфагана в далекий поход.

– И куда же, о повелитель? – спросил Роб.

– На питомники боевых слонов в юго-западной Индии.

– Государь, а можно мне сопровождать тебя? – сразу спросил Карим с загоревшимися глазами.

– Я надеюсь, что вы поедете втроем, – ответил Ала.

Шах еще долго говорил, посвящая их в свои сокровенные замыслы, что было весьма лестно. Сельджуки к западу от Персии явно готовились к войне. Султан Махмуд в Газни тоже не знал удержу, и с ним придется столкнуться в ближайшее время. Для Ала-шаха пришло время укрепить свое войско. Лазутчики сообщили ему, что в Мансуре185 имеется множество боевых слонов, а охраняет их слабый гарнизон. Налет на этот город послужил бы войскам отличной боевой разминкой, и что еще важнее – позволил бы шаху заполучить бесценных животных. Покрытые кольчугами, они были грозным оружием на поле битвы и могли предрешить ее исход.

– Есть у меня и другая цель, – признался им Ала-шах. Он потянулся за лежавшими у края бассейна ножнами и вынул кинжал. Клинок был изготовлен из непривычной голубоватой стали, покрытой узором мелких завитков.

– Такой металл изготавливают только в Индии. Он не похож на все то, что есть у нас. Лезвие здесь острее, чем у клинков нашей стали, и тупится оно не так быстро. К тому же сталь очень прочная, твердая, она разрубает обычные клинки. Вот мы и поищем мечи, сделанные из этой голубой стали – войско, вооруженное такими мечами, всегда будет одерживать победы. – Он передал кинжал по кругу, чтобы каждый мог сам оценить остроту закаленного клинка.

– Ты отправишься с нами? – спросил он Роба.

Они оба прекрасно понимали, что никакая это не просьба, а повеление шаха. Договор вступал в силу, пришло время Робу платить свои долги.

– Обязательно отправлюсь, государь! – Он старался, чтобы в голосе была заметна радость. Голова у него кружилась, отнюдь не только от вина, а сердце забилось часто-часто.

– А ты, зимми? – На этот раз шах обращался к Мирдину.

– Великий владыка дал мне позволение возвратиться к моей семье в Маскат, – ответил побледневший Мирдин.

– Позволение! Конечно, я дал тебе позволение. Теперь тебе самому решать, станешь ты сопровождать нас или нет, – сказал Ала деревянным голосом.

Карим поспешил схватить мех и наполнить все кубки вином.

– Поедем в Индию, Мирдин!

– Но ведь я не воин, – с трудом выговорил Мирдин и посмотрел на Роба.

– Отправляйся с нами, Мирдин, – словно со стороны услышал Роб свой голос. – Мы выучили едва ли треть всех заповедей. А в пути сможем вместе этим заниматься.

– Нам потребуются хирурги, – добавил Карим. – Да и кроме того, неужто Иессей – единственный встретившийся мне еврей, который готов сражаться в бою?

Он просто по-дружески подтрунивал над Мирдином, но у того глаза немного потемнели.

– Ты не прав, Карим. Ты слишком много выпил и поглупел, – вступился Роб.

– Я поеду, – сказал Мирдин, и все приветствовали его дружными криками.

– Вы только представьте, – удовлетворенно сказал Ала ад-Даула, – четверо друзей вместе отправляются в поход на Индию!

В тот день Роб заглянул к Нитке Повитухе. Это была суровая худая женщина, еще не старая, с острым носом на желтоватом лице и быстрыми, похожими на виноградинки глазами. Она равнодушно предложила ему выпить и закусить и выслушала то, ради чего он пришел. Ей он объяснил только одно: ему надо уехать. По лицу Нитки было понятно, что с этим ей приходится сталкиваться то и дело: муж путешествует, а жена остается дома и страдает в одиночку.

– Видела я твою жену. Рыжая такая, из ненаших.

– Верно. Она христианка, из Европы.

Нитка некоторое время размышляла и, наконец, пришла к определенному решению:

– Ну ладно. Я позабочусь о ней, когда настанет время. Если будут осложнения, то первые недели даже поживу в твоем доме.