Лекарь. Второй пояс

Я снова схватился за тонкую цепь на шее. Но через мгновение опустил руки. Не здесь же, на виду у всех пытаться её порвать. К чему приведёт моё упрямство? Но как уверен в приказе птицеголовый Домар! Неужели контракт работает и так? Следующий вдох под внимательным взглядом Домара я натягивал на себя давно забытую маску послушания, а затем опустил глаза на камень мостовой. Да, это не мимолётная забава на дороге, которая не сулила ни капли опасности. Сейчас всё серьёзно и на весах лежит слишком много. В который раз. Чтобы я ещё раз притворялся слабым? Ни за что!

— Как тебя зовут?

— Леград.

— Слуга Леград, будешь ли ты защищать Саул ценой своей жизни?

Слишком много времени прошло с тех пор, как меня наказывали контракты. Да и случилось это, кажется, всего один раз: в сарае у толстяка Плава, когда я пытался перенести на бумагу технику Лезвия Духа. Что тогда я испытывал? Боль в голове? Я молчал одно мгновение, другое, а боли всё не было. Я едва не оскалился от радости, в последний миг догадавшись изобразить гримасу, схватиться за голову и прорычать:

— Буду.

Ещё немного подержавшись за голову, словно отходя от боли, рискнул бросить взгляд на Домара. Хорошо ли я изобразил боль? Этого ли он от меня ожидал? Домар улыбнулся:

— Вот видишь, Кирт, он будет хорошим слугой.

Я молчал, рассматривая тёсаные камни под ногами. Радуйся, птицеголовый. Пусть ваш ошейник и не даёт мне пользоваться талантом Указов, не даёт мне отменить свои же ограничения, но среди них есть одно заковыристое, которое разрешает мне лгать, даже держа руку на амулете Истины. Что мне твой приказ о правдивых ответах? Не вижу, что происходит с Указами и контрактом над моей головой, но не сомневаюсь: они сейчас полыхают символами. Только и ты, птицеголовый, этого не видишь. И не увидишь, пока не станет поздно.

— Слуга, приказываю тебе напасть на стражника слева.

Я вскинулся, уставился на Домара, промедлил всего вдох, пытаясь понять, чего он добивается, но на этот раз от условий контракта меня ничего не защищало. В макушку словно вбили штырь, который пробил голову насквозь, ушёл в грудь, коснулся странного и чужого шара в ней и тот вспыхнул, выжигая меня изнутри. Выбора не оставалось. До стражника всего шаг, но тело меня не слушалось, я не смог даже встать с колен, лишь беспомощно повалился ничком. Всё что сумел — выбросить в его сторону руку. И огонь внутри притух. Я тут же подтянулся, извиваясь на камнях, попробовал выбросить вперёд вторую руку. Я не могу умереть на этих камнях. Рядом мама и Лейла. Рядом вся моя семья. Я должен выжить. Подтянулся ещё немного. Голос Домара прекратил мою муку:

— Остановись, слуга. Я доволен.

Я лежал, уронив голову на холодный камень. Он словно вытягивал из меня остатки боли, помогал мыслям собраться в одно целое. В одном я уверен: Домар умрёт. Не знаю к чему здесь привыкли местные. Может такие унижения здесь в порядке вещей и через пять лет, расставаясь с хозяевами, слуги лишь улыбаются: «Ах, как жаль вас покидать, хозяин». Может быть, хотя и сомнительно. Но я знаю, что отныне я и Саул враги. Когда я избавлюсь от ошейника и контракта, я уничтожу их всех. Равой говорил, что добавление крови и силы на особый контракт словно добавляет ему твоё Возвышение. Такой контракт становился на одну или даже две звезды выше давшего кровь, складывая силы двух человек.

Пусть случилось худшее и контракт, высосавший моё немалое средоточие, стал контрактом Мастера третьей звезды. Я во Втором поясе. Сколько времени у меня займёт путь к третьей звезде? Год? Я потерплю год.

— Вставай, слуга. Или мне отдать приказ?

Руки дрожали, заставляя меня кривиться от злости. Слабак. Всего одно наказание и тело уже подвело? Где же идеальная закалка? Ему не хватает закалки болью и унижением? Забыл пески?

Но на птицеголового я взглянул с лёгкой заискивающей улыбкой.

— Господин?

— Уже лучше. — Домар махнул рукой. — Видишь вон у того стражника контракты? Подай их мне.

Я заставлял себя шагать, заставлял поднимать руки. Я сам подавал Домару контракты, которые делали из моих родных слуг его семьи. Домар думал, что я так спокоен из-за страха перед болью? Он ошибался. Я сгорал от ненависти к себе. Я так спокоен внешне, потому что знал, как Домар умрёт.

Глава 2

— Так.

В широкой открытой беседке сидел скрюченный и бородатый старикашка. Позади него поднималась из зелени сада красная крыша здания. Я предполагал, что того самого, где жили Саул. Не зря же нас провели через ворота во вторую часть поместья, где обычно жили хозяева. И слуги. Стражники выстроили нас перед этим старикашкой. А он внимательно оглядел и вслух посетовал:

— Так вот, что считает прибытком мой сын Домар: мальчишка, у которого есть только пустые звёзды.

— Отец.

Стражники расступились с пути Домара. Он в несколько шагов оказался внутри беседки рядом со старикашкой, бросил на столик перед ним наши кисеты, склонился к уху. Я сделал себя бесполезным в сражении, но Возвышение полностью со мной. Жаль, что всё равно слышал лишь обрывки фраз:

— Даже если… пустые, то звёздами они… не перестали… взгляни… талант…