Лекарство для безнадежных

Петровский, вздохнув, полез за трубкой.

– Даже если мы его не найдем завтра в лесу, он все равно вернется, – обнадежил Антона Тарас. – Может быть, послезавтра, через три дня. Они всегда возвращаются… Странная ночь. – Он поднял голову и сквозь запотевшее стекло увидел почти полную, огромную луну. – Два дня до полнолуния. Дождь и Луна вместе. Такого я давно не видел. А возвращение гарантировано. – Тарас снова посмотрел на Антона. – Им всем нужен антидот, чтобы загнать внутрь то, что лезет наружу.

– Поэтому я никогда не думал о сыворотке, – буркнул Тополев. – Не хочу чувствовать себя рабом.

Во взгляде Тараса мелькнуло сожаление. Он тихонько рассмеялся.

– Рабом? Ты говоришь, рабом? – произнес он. – Мы с тобой давно вместе, но ты никогда не сумеешь понять, а я не смогу объяснить… В человеческом языке просто не хватит слов, чтобы описать, что такое стать на мгновение зверем. Ты никогда не узнаешь, что значит нестись по полю и вдыхать океан запахов, чувствовать вздыбленной шерстью малейшее движение воздуха и наслаждаться своим могучим, гибким, стремительным телом. Ты никогда не сумеешь понять, что такое ощутить себя настоящим животным, свободным и вольным, как ветер. Ты даже не понимаешь, что значит – раб. Люди, простые люди – вот настоящие рабы своих слабых, смертных тел, застывших в неизменных формах. Мы – властелины этого мира. И будущее – за нами…

Монолог Петровского, очевидно, произвел на Антона сильное впечатление. Он испытал два удивления сразу. Первое от того, что под личиной делового и предприимчивого Тараса скрывалась, оказывается, душа поэта, и второе, самое главное: он почувствовал себя неполноценным. Простым, обыкновенным человеком, который живет рядом с чудом, но не касается его. И, скорее всего, никогда не коснется. «Океан запахов… нестись по полю… – подумал Антон с внезапной завистью. – Да, людям этого не дано».

– Вот сбежит от нас Вепрь, – сказал он вслух, – и останетесь вы без вашего будущего. Поэты полей…

– Для того, чтобы стать оборотнем, – нравоучительно произнес Тарас, делая вид, что не заметил иронии, – не нужен никакой Вепрь. Достаточно одного меня, моей крови. А вот другие направления… Для этого как раз ты и существуешь. А Вепрь не сбежит, нет… Где он еще такое найдет?

– Такое?

– Ты же знаешь всех конкурентов, – пожал плечами Петровский. – Ну кто на рынке сильнее нас, а? Кто? У нас размах и движение вперед. А у остальных? Гадание на картах Таро? Кофейная гуща? Снятие сглазов дедовскими методами? Взять того же Максима… Ты полагаешь, ему будет неинтересно у нас работать? Что скажешь?

– Давайте оставим его в покое, – вместо ответа сказал Антон и посмотрел в темноту. – Ему сейчас не до нас.

– Не до нас… Тяжело рвать с прошлым. Особенно с грязным. Но это необходимо, если хочешь идти дальше. И вообще, Антон…

– Постойте, – внезапно перебил его Тополев. – Мне тут мысль пришла. Очень странная мысль. Извините, что перебил вас, Тарас Васильевич, но раньше я как-то не задумывался… Ведь оборотня можно убить?

– Да, – кивнул Тарас. – Серебряными пулями. Святой водой. Огнем… Хотя насчет последнего – не уверен, не пробовал. Гранатометом, наверное, тоже можно. Если разнести на куски – ведь есть же пределы регенерации? Хм, только еще попасть нужно. А что?

– Да, просто… Ведь если нет ни пуль, ни воды, ни крестов, короче, если оборотень никак явно себя не проявляет и за ним не носятся толпы фанатиков, если живет он себе спокойно, принимает антидот в полнолуние, трудится на службе… Он же автоматически становится бессмертным! Старые ткани регенерируют и отмирают. Отмирают и регенерируют, понимаете? Старения – нет! – Глаза его возбужденно засверкали. – Вы понимаете? Бессмертие!

– Я как-то не думал об этом, – пожал плечами Тарас. – Во всех книгах, фильмах обычно находился какой-нибудь молодчик… Ну и что?

– Как – ну и что?! – взвился Антон. – Мы головы ломаем, как найти применение какой-то Е-40, а тут под ногами – величайшая мечта человечества! И мы – единственные владельцы антидота! Да к нам очереди выстраиваться будут! Это же… Это… – Он задохнулся.

– Регенерация тканей, – произнес Петровский, – чудовищная сила и реакция. Звериная выносливость. Обострение всех чувств. Возможность превращения в волка. Выходит, я дал своим мальчикам в обмен на преданность не только это… Давай будем считать, что бессмертие я отдал им даром…

3.

К приезду Тополева все было готово. Две группы сидели в машинах, готовые сняться по первому сигналу, к территории цеха было подтянуто оцепление, а разошедшийся Гальцев даже предложил подключить спутник. Тарас посмотрел на его пылающее рвением лицо и, вздохнув, согласился. Сегодня на пользу могла пойти любая мелочь.

Беспокоили Петровского только два отдела: сканеры нейровозмущений и погодники. Последние никак не могли доложить о готовности.

– Долго добирался, – вместо приветствия сказал Петровский, увидев Тополева в дверях.

– Пробки, Тарас Васильевич, – виноватого развел руками Антон. – Но я сейчас…

– Все уже сделано, дружище, – поднялся Петровский. – Ждали только тебя.

– Что значит – ждали? Вы что, тоже?…