Лекарство для покойника

Но это было только началом. За артподготовкой, тщательно организованной Василевским, танки и пехота ворвались в город на плечах немцев. Но как раз здесь и начались самые кровавые бои. Каждый дом, каждое уже полуразрушенное здание превратились в крепости, удерживаемые немецкими солдатами. Им нечего было терять и некуда отступать. Сзади – холодное Балтийское море, впереди – танки и пушки русских. Город методично превращался в груду развалин, но из-под них отчаянно строчили «шмайсеры» и летели гранаты.

Постепенно, оставшиеся без боеприпасов, начали появляться первые группки, а затем и группы капитулирующих. Кутаясь в шинели от на редкость промозглого для апреля ветра, немцы выползали из своих укрытий с высоко поднятыми руками.

Канонада орудий и треск автоматов не прекращались ни на секунду, слились в какую-то демоническую музыку и уже перестали резать слух. Метр за метром отвоевывался город, покрываясь залитыми кровью, изуродованными телами. С каждым шагом площадь обороны немцев таяла, как первый осенний снег.

Гвардии старший лейтенант Артур Гукк вошел в едва освобожденный Кенигсберг, когда еще не умолкли окончательно взрывы, а в отдельных местах продолжались перестрелки.

В группе с ним были еще два человека: лейтенант Турищев и капитан Олексенко – все члены одной группы, прикомандированной к 3-му Белорусскому фронту. В их оперативную задачу входило выявление на занятой советскими войсками территории города возможных оставленных противниками диверсионно-разведывательных групп.

Не успевшее бежать вместе с немецкими войсками мирное население пряталось по подвалам и не показывало наверх носа. Контрразведчики не спеша, осторожно перешагивая через груды кирпича и убитых, пробирались по развороченным улицам. На некоторых чудом уцелевших стенах еще можно было прочесть название учреждений и магазинов. Разбитые витрины угрюмо смотрели черными дырами, через каждые пять-шесть метров зияли безобразные провалы в стенах.

У перекрестка двух неизвестных улиц группа разделилась. Олексенко пошел дальше, прямо, Гукк и Турищев соответственно – направо и налево. Условились встретиться через час на этом же месте.

Гукку то и дело попадались советские бойцы, то конвоировавшие пленных, то катившие куда-то «сорокапятку». Напряжение боя еще не спало; в воздухе носился запах пороховой гари и дыма впремешку со сладковатым трупным запахом, густыми облаками стлавшимся над городом.

К Гукку подошел совсем молоденький сержант.

– Товарищ старший лейтенант, огоньку не найдется? – Безусое, покрытое сажей лицо белозубо улыбалось.

– Найдется, земляк. – Гукк щелкнул трофейной зажигалкой. На нем была обычная полевая форма офицера пехотного полка, щегольски ушитая и выглаженная.

Сержант присоединился к своим, и Гукк уже собирался идти дальше, как в доме на противоположной стороне улицы метнулась тень. Она промелькнула всего на одно мгновение, но ему этого было достаточно.

Перебежав улицу, он замер у того, что когда-то было входной дверью, прислушался – ничего. Четырехэтажное старинное здание довольно сносно сохранилось. Больше всего пострадала черепичная крыша, превращенная в голый остов. Осколки черепицы валялись под ногами, предательски громко трескаясь. Справа на стене висела полуразбитая бронзовая табличка. Гукк прочел по-немецки: «Ювелирный магазин Краузе».

От витрины, располагавшейся слева, осталось жалкое воспоминание в виде торчащих внизу толстых кусков стекла. Он шагнул внутрь, предварительно вынув из кобуры и сняв с предохранителя не раз выручавший «вальтер».

В помещении царил полный разгром. Переломанная мебель местами обгорела, вместо люстры висел обуглившийся шнур. Гукк прошел за стойку продавца (она оказалась вся изрешечена пулями), в подсобные помещения. На улице раздался глухой взрыв – разорвалась ручная граната.

Первая и вторая комнаты были пусты. Лестница на второй этаж прекратила свое существование – о ней напоминали разбросанные по полу бревна. Гукк заглянул в бывшую кухню. Она выглядела белым пятном на фоне общего хаоса. Как будто еще пять минут назад тут обедала большая семья, звучали разговоры, раздавался смех. К кухне примыкала тесная кладовка. Кроме обломка швабры, ведра и грязного коврика, в ней ничего не было.

Гукк хотел уже закрыть дверь, когда заметил слабый свет, пробивающийся из одной, покрупнее, щели. Он отбросил коврик ногой. Так и есть – люк погреба или еще какого-то подземного сооружения. Замечательное местечко, где можно пересидеть беспредел наверху. Даже с рацией пересидеть. Вот это Гукк и решил проверить. В конце концов, ведь находился же кто-то в доме три минуты назад. И как сквозь землю провалился! Вот именно – сквозь землю…

Он резко откинул крышку и отпрянул в сторону. Хотел было швырнуть гранату, но не стал торопиться. Ни выстрелов, ни криков, ничего в этом роде не последовало. Гукк осторожно посмотрел вниз. На него уставились четыре пары перепуганных глаз.