Лекарство для покойника

Все оказалось довольно просто – хозяева спрятались на время штурма города в своем погребке. А он изображал из себя крутого парня, нервничал, едва гранату не бросил. С другой стороны, сидят четверо немцев на мешках с сухарями и ждут с моря погоды. А русский солдат под пули из-за них голову подставляет.

Гукк начал распалять сам себя. Он приказал прятавшимся вылезать и учинил настоящий допрос. Это оказалась семья владельца магазина: высушенная, как селедка, жена, несовершеннолетняя дочь и подросток-сын. Сам Отто Краузе, плешивый низкорослый мужичок, беспокойно бегал по сторонам глазами и походил на загнанную в угол крысу, которую вот-вот прихлопнут.

«Что– то здесь не так», – заподозрил Гукк, а вслух спросил:

– Почему вы не покинули город?

– Так ведь хозяйство, магазин. Господин офицер сам видит.

Гукк действительно видел разгромленное, кроме кухни и погреба, заведение Краузе. Так вот оно что! Бежать из города было для него страшнее, чем погибнуть со своей семьей под руинами. Видать, боялся, что ограбят по дороге, и остался со своим добром на насиженном месте.

– Что в них? – указал Гукк на стоявшие на земляном полу погреба ящики.

– Ничего, – поспешно отозвался хозяин.

– А ну-ка переверни. – Гукк ткнул Краузе стволом «вальтера» под ребра.

Тот поспешно спустился вниз и исполнил приказ. В ящиках и под ними ничего не было. Осажденные использовали их в качестве стульев. Полки вдоль двух стен оказались скудно заполненными консервными и стеклянными банками с солениями. Еще лежали какие-то мешочки.

– Крупы? – спросил Гукк.

Краузе быстро закивал головой.

Искать тут явно было нечего, ни о каком передатчике или укрывавшемся в мешке с крупой диверсанте и речи быть не могло. Но кто-то ведь бродил по дому. Или нет?

– Кто сейчас выходил? – поинтересовался Гукк.

– Сын, сын выходил, – затараторил хозяин. – Посмотреть, как там и что. На одну минуту выходил.

– А если бы случайно пулей или осколком, не жаль?

– Так ведь быстро и не на улицу, – объяснил мальчуган за отца.

Гукк сильно подозревал, что проныра-ювелир припрятал свой товар где-то рядом, у себя под боком. Но сейчас было не до этого – ждала работа. И все же какая-то сила удерживала его на месте, спортивное любопытство и ощущение власти над этими придавленными страхом людишками.

Понимая грозное молчание русского офицера по-своему, Краузе нырнул под нижнюю полку и вытащил из-под нее небольшой ящичек. Порылся непослушными руками в карманах, нашел крохотный ключик. Спустя минуту он протягивал Гукку массивную золотую печатку.

– Господину офицеру очень пойдет, – заискивающе улыбнулся ювелир.

Он еще не понимал, какую ошибку, возможно первую в своей жизни, допустил.

– Что стоишь там как истукан? Полезай наверх, – скомандовал Гукк и, когда Краузе дернулся к лестнице, добавил: – И ящик свой прихвати.

Вот только теперь ювелир осознал, как непростительно опростоволосился, поспешив задобрить офицера, и что сейчас произойдет именно то, чего он больше всего боялся. Он отступил от лестницы, прижал ящик к груди и забился, как таракан, в угол.

– Господин офицер не посмеет… господин офицер не может…

Его стенания начали выводить Гукка из себя. Вокруг кровь, смерть, а этот ублюдок вцепился в свои побрякушки, словно нет ничего дороже и важнее их. Наверное, и скупал их за бесценок, пользуясь подходящими временами. Гукку вдруг стал омерзителен, противен этот немец, он почувствовал неодолимое желание раздавить его как червя, уничтожить, чтобы не загаживал окружающее пространство своим дыханием.

– Ну! – Он навел на ювелира «вальтер».

Присутствующие окаменели.

Первым не выдержал мальчишка, вцепился Гукку в спину. От толчка протянутая в люк погреба рука дернулась и палец машинально нажал на спуск.

Выстрел и крик прозвучали одновременно. Глаза Краузе из перепуганных стали удивленными. На лбу распустился алый цветок. Он выронил ящик и рухнул на пол.

Гукк поднял мальчугана за шиворот, но тут на него набросились мамаша и ее дочь. Он пришел в ярость…

Через какое-то мгновение обойма пистолета была пуста, а вокруг валялись еще три трупа.

Колец, кулонов, цепочек и других изделий у Краузе набралось под два килограмма. Гукк пересыпал все себе в вещмешок, сбросил тела жены и детей ювелира в погреб и, забросав крышку какой-то рухлядью, поспешил прочь. Свалившееся внезапно богатство подгоняло вперед. Он ни капли не раскаивался. Даже, скорее, наоборот, получил незнакомое ранее чувство морального удовлетворения, а приятно потяжелевший вещмешок наводил на новые мысли.

Так началось кровавое шествие гвардии старшего лейтенанта СМЕРШа Артура Гукка по Европе.

В освобожденных населенных пунктах Польши и Германии он отыскивал ювелирные лавки, ломбарды, иногда просто дома зажиточных горожан и утяжелял свой вещмешок. Свидетелей Гукк не оставлял, он все списывал на войну. И теперь был уверен, что по ее окончании проблем с устройством личной жизни у него не будет.