Лекарство от доброзлобия

– Неважно. Мамочка, я не младенец. Да, я очень злилась на тебя за безумно розовую комнату, за валенки и очень теплую одежду, в которую ты меня кутала, когда изо всех сил светит солнце, за обучение дома. Я думала: мама Лиза очень вредная, она хочет, чтобы всегда получалось только так, как надо ей, не учитывает желания дочки, раскормила ее до состояния бегемота. Но я ничего не знала про Элен. И теперь понимаю: ты боишься потерять еще и младшего ребенка, а все, что ты делаешь, это не вредность, это любовь. Она такая огромная, что раздавила твою дочку… Мне следовало честно сказать: мамочка, я не могу столько есть, мне скучно без друзей. Отцепи поводок, я люблю тебя, я и так никогда тебя не брошу.

Елизавета заплакала.

– Прости, доченька! Уход Элен меня очень испугал. И я решила, что стану для Варечки лучшей мамой, самой-самой доброй, заботливой. Но сегодня Элеонора и Радочка объяснили мне, что иногда самые добрые дела превращаются в злые…

– Это верно, – всхлипнула Жози, – я вот помогла Алексу с этой глупой клеткой… Мне казалось, что я совершаю добрый поступок, а он оказался такой злой, что злее некуда.

Мафи обняла самую маленькую мопсиху, а та продолжала:

– Теперь я никогда не стану торопиться выполнять чужие просьбы! Сначала выслушаю собаку-кошку-птичку до конца, подумаю и только потом начну что-то делать.

– Прекрасная идея, – обрадовалась Радочка. – Куки, как ты считаешь, у Жози получится?

– Да, – кивнула Куки.

Варя подошла к ней и положила лапку на плечо.

– У тебя самая лучшая на свете семья.

– Это правда, – согласилась Куки, – просто я оказалась жадной. Моя любовь получилась, как коробка с конфетами.

– Не понимаю… – удивленно протянула Мафи.

Куки вытерла нос лапой.

– Представь, что тебе подарили набор шоколадных конфет. Ты съела одну, берешь вторую, потом третью, четвертую… И так ты ешь до тех пор, пока все не слопаешь. Смотришь на пустую упаковку и обижаешься: а где конфеты-то?

– У тебя в животе, – напомнила Мафи, – и если полкило сладкого смолотить за один присест, то станет плохо.

– Чем больше ешь вкусного, тем сильнее его хочется, так? – спросила Варя.

– Да, – согласилась Куки, – это жадность. Когда ты и так знаешь, что мама тебя любит, но в голове кто-то бормочет: «Маме Муле больше нравится Мафи, а не ты, надо заставить маму показать, что больше она любит тебя».

– Это уже жадноглупость, – оценила слова сестры Мафи.

– Сейчас мне очень стыдно, – простонала Куки, – Ведь на самом деле моя комната такая хорошая. Варя, а ты уютночитательное место с собой унесешь?

Енотиха засмеялась.

– Конечно нет. Оно твое. У меня есть еще много идей по поводу дизайна твоей спальни. Если хочешь, расскажу.

– Да, да, да, – обрадовалась Куки и вытянула вперед лапки, – давай дружить! Мы же почти как сестры! Мы телами поменялись. Ой! Смотрите, я опять мопс!

– А я енотик! – засмеялась Варя, оглядывая себя в зеркало. – И мне это нравится! Но почему Изменитель не стал с нами спорить?

– Я уже говорила вам, что он очень добрый, – напомнила Элеонора, – такой добрый, что иногда совершает зло. Прямо как Жози. Изменитель сообразил, что ошибся. А когда увидел, что Куки все дома любят, а Варю мама обожает, то вернул…

– Кактус-ква, – перебила Мафи.

Радочка улыбнулась.

– Статус-кво. Мафи, ты прекрасная собака. Я понимаю, что тебе непременно хочется выучить разные заковыристые слова…

– Да, да! Когда произносишь их, все понимают, что перед ними пес особой умственной сообразительности, – закивала Мафи.

– Мафунечка, – неожиданно очень ласково проговорила Элеонора, – главное не заковыристые слова, а то, что ты способна отличить добро от зла и не совершаешь доброзлобных дел.

Эпилог Все хорошо

– Где Куки и Варя? – удивилась Муля, поставив на стол большое блюдо. – Попросили меня испечь особо праздничные кексы и убежали.

Капитолина показала на две коробки, которые стояли возле ее тарелки.

– А мне велели сделать пару колье! Вот они – готовы!

– Я по желанию Куки нарисовала открытки, со словами: «Любим тебя», – добавила Жози.

– С утра по просьбе Вари я делаю праздничные, прямо деньрожденные и новогодовстречательные букеты, – призналась Мафи. – Зачем все это?

Феня повернулась к мужу.

– Дорогой, ты в курсе, что происходит?

– Теряюсь в догадках, – ответил Черчиль.

– Кто-нибудь хоть что-нибудь знает? – спросила Муля.

– Нет, – хором ответили чихуа-хуа Антонина, жаба Гертруда, белка Матильда, почтовый жаб Густав и другие гости, которые сейчас находились в саду Мопсхауса за празднично накрытыми столами.

– Тетя, – закричал маленький Демочка, указывая погремушкой в сторону калитки, – там! Тетя.

Все повернулись и увидели Куки и Варю, которые шли по дорожке, взявшись за лапки.

– Катя сказала мне, что у Леночки очень приметный хвост с коричневыми пятнышками, – безо всякого предисловия начала Варя. – И я вспомнила, что видела такую лабрадориху, когда мы с мамой один раз поехали в деревню Яблочного мармелада. Я сейчас пока еще толстая, только начала худеть, поэтому попросила Куки сесть на велосипед и поехать в то село.

Куки запрыгала на месте.