Лекарство от мигрени (СИ)

Приняв для себя решение, мужчина повернул кран, открывая теплую воду.

— Как пожелаете, Чарльз.

Он накинул на него фартук, аккуратно повязывая под горлом, и положил ладони на подстриженные им же самим виски, чтобы уложить голову клиента как нужно. Профессор тут же закрыл глаза, и напряженные морщинки пропали с его лба.

Эрик растер шампунь между пальцев и запустил их в волосы сумасшедшего клиента, аккуратно вспенивая гель и массируя кожу на затылке. В голову снова вернулись самые разнообразные предположения о том, кто этот человек и как может помешать их миссии. Может, думал застать здесь собрания Клуба? Или просто хочет донести какое-то предупреждение? Ненавязчиво следит? Да, очень ненавязчиво…

Он так увлекся своими размышлениями, что не заметил, как начал намыливать уже чистые волосы в третий раз. На лице Чарльза читалось полнейшее и бессомненное блаженство. Он так и не открыл глаза, совершенно расслабившись и слегка улыбаясь. Разве что не стонал от удовольствия.

Твою мать!

Эрик хотел хлопнуть себя по лбу мыльной рукой, но вовремя остановился, беря короткий душевой шланг и смывая с головы профессора пену. Ему было даже слегка обидно…

«Я просто нравлюсь этому извращенцу…»

Разборки с сексуальными домогательствами абсолютно не входили в планы ни Эрика, ни Магнето. Может, стоит сразу как-то намекнуть бедняге, что он в этом не заинтересован? Хотя пока что тот не предпринимал ничего… переходящего границы.

Эрик аккуратно замотал голову Чарльза полотенцем, промокнув лишнюю воду, и молча подтолкнул его за плечи к креслу перед трюмо. Мужчина не сказал ни слова, будто вода с шампунем смыли с него всю нервозность и странный пыл. Он слегка окосело смотрел на себя в зеркало, пока Эрик снимал полотенце и зачесывал его волосы назад.

Он уже подумывал о том, чтобы взять и ляпнуть: я тебя раскусил, ты — пидор!

Но вовремя прикусил язык. Вдруг Эрик ошибся?

Нахмурившись на самого себя и свои сомнения, он достал из-под стойки фен и расческу. Чарльз вяло следил за его действиями взглядом.

Может, он наркоман? Парикмахерский наркоман? Эрик все-таки не сдержался и фыркнул своим же мыслям. Профессор тут же оживился:

— Что?

— Ничего, — мужчина покачал головой в отражении и включил фен, заглушая его шумом возможные вопросы.

Волосы были мягкими и приятными на ощупь, укладка заняла всего несколько минут, хотя Эрик не видел в ней никакого смысла. Как только Чарльз выйдет за дверь, его волосы постигнет та же участь, что и до прихода сюда.

Он аккуратно волосок к волоску расчесал пряди и задумчиво подул феном на мокрую рубашку. Чарльз какое-то время продолжал тупо смотреть в зеркало, никак не реагируя на происходящее, пока все-таки не отмер.

— Ты что делаешь, друг мой?

— Сушу вашу рубашку, профессор. Ее сырой вид портит плоды моих трудов на вашей голове.

Чарльз хохотнул, но возражать не стал, с улыбкой наблюдая за стараниями Эрика по высушиванию его плеч. Воздух жег через ткань, та стала противно теплой, но сохнуть пока не спешила.

— Скажите, вы ведь приехали из Германии?

Вопрос Чарльза был невинным, но Эрик почувствовал, как каждая мышца его тела закостенела от напряжения. Кисть на автомате двигала феном над тканью.

— Мой отец был немцем, а мать полячка.

Ни подтверждение, ни опровержение. Можно быть немцем и поляком от рождения, но жить где угодно.

— Оу, что ж, ясно. Я узнал акцент, — Чарльз улыбнулся. — Знаете, в нашем университете учатся дети из разных стран по обмену. Это не так давно ввели, но я считаю, что это правильно. Мы должны делиться опытом друг с другом.

Эрик бросил на него не читаемый взгляд и вернулся к своим манипуляциям с феном и рубашкой.

Это что, ребус какой-то? Намекает на то, что понял, кто такой Эрик? Узнал акцент? Дети из разных стран? При чем тут это?

Если это был шифр, то Эрик его не понял. А если флирт, то самый унылый, который Эрику доводилось встречать. Не то чтобы множество мужчин пытались закадрить его раньше…

Он должен был что-то ответить, но, кажется, Чарльзу это было не особо нужно.

— Вместо того, чтобы вести эти чертов войны, людям следовало бы объединиться против общего врага.

— Общего врага? — ножницы в кармане расплавились, острым штырем проскальзывая через ткань и зависая позади кресла прямо напротив шеи Чарльза. Тот, казалось, ничего не замечал.

— Ну да. Невежество, друг мой. От него все беды. Образованный, разумный человек никогда не пойдет войной на собрата ради денег, наживы, территории. Мы эволюционировали в высшую форму жизни на Земле. Природа сделала для нас все, чтобы мы жили счастливо. Только глупость и невежество толкают людей на войну.

Эрик фыркнул и выключил фен.

— Мой отец умер, когда мне было пять, и я с малых лет помогал матери на работе. О каком образовании может идти речь, когда нечего есть, и ты ложишься спать голодным? — руки мужчины сами собой скрестились на груди, внутри клокотало возмущение.

Как этот пижон смеет сидеть тут, в беднейшем районе города, и рассуждать об образовании?