Лекарство от обыденности

Апостолов» (см.: 1 Кор. 15:9). Спустя пять лет Павел заявил, что является «наименьшим

из всех святых» (см.: Еф. 3:8). В одном из последних своих посланий он назвал себя

«первым из грешников» (см.: 1 Тим. 1:15). Чем старше становился Павел, тем меньше

делалось его «я».

Царь Давид не написал ни одного псалма, в котором воспевал бы свою победу над

Голиафом. Зато он написал псалом покаяния, исповедуя свой грех с Вирсавией (см.: Пс.

50).

И вот Иосиф. Тихий отец Иисуса. Вместо того чтобы создавать репутацию своему

имени, он позаботился о том, чтобы у Христа был дом. И, поскольку он сделал это, то

был вознагражден сверх меры. «...Он нарек Ему имя Иисус» (Мф. 1:25).

Выстройте в очередь миллионы человек, произносивших имя Иисуса, и взгляните

на того, кто был избран стоять первым. Иосиф. Из всех святых, грешников, транжир и

проповедников, произносивших это имя, Иосиф, рядовой трудяга, строительный

рабочий из маленького городка, вымолвил его первым. Он взял на руки младенца со

54

сморщенным личиком, Небесного Царя, и в присутствии внимавших ему ангелов и

домашних животных прошептал: «Иисус... Ты будешь зваться Иисусом».

Справедливо, не правда ли? Иосиф пожертвовал своим добрым именем. И вот

Иисус дал Иосифу возможность первому произнести Свое имя. Как вы считаете, сожалел ли Иосиф о своем выборе?

Я не пожалел о том решении, которое принял. Приехав домой, я отправился на

вечеринку. Разумеется, все задавали один и тот же вопрос: «Что новенького?» Я

рассказал им. Не особенно складно или красноречиво, но... честно. «Моя вера, —

помню, сказал я им. — Теперь я отношусь к вере серьезно».

Кто-то закатил глаза. Еще кто-то подумал, что меня теперь не стоит приглашать на

вечеринки. Но пара человек подошли ко мне и сказали: «Знаешь, я тоже».

Выходит, на самом-то деле я был не один.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Используйте свою неповторимость, чтобы возвеличивать Бога

ВО ВСЕ ДНИ СВОЕЙ ЖИЗНИ

Микеланджело был рожден, чтобы ваять. Однажды он сказал, что владение резцом

скульптора впитал с молоком кормилицы. К двадцати одному году он уже был автором

серьезных скульптурных работ. К тридцати создал шедевры, до сих пор вызывающие

изумление: «Пьету» и «Давида».

Вскоре после того, как ему исполнилось тридцать, папа римский пригласил его для

выполнения особого заказа. Юлий II сначала заказал скульптору папскую гробницу, но

затем у него возник новый план, и он предложил Микеланджело нарисовать двенадцать

фигур на сводах Сикстинской капеллы. Скульптор хотел отказаться от этой работы.

Живопись не была самым любимым из его занятий, а маленькая капелла не

соответствовала представлениям о серьезной работе. Но папа, настаивал, и в конце

концов Микеланджело согласился. Некоторые историки подозревают, что тут имел

место заговор. Завистливые современники убедили папу обратиться с этим

предложением к скульптору, убежденные, что он откажется и в результате окажется в

немилости у понтифика.

Микеланджело не отказался. Он начал писать. И постепенно его охватывало все

большее и большее воодушевление. Спустя четыре года, когда позади осталась работа

над изображениями четырех сотен фигур и девяти сцен, Микеланджело изменил нечто

большее, чем облик капеллы — он изменил историю искусства. Его смелые фрески

открыли новый путь развития европейской живописи. Он был так поглощен работой, что чуть не подорвал свое здоровье. «Я чувствовал себя столь же старым и

утомленным, как Иеремия, - говорил Микеланджело о своем состоянии. - Мне было

55

всего тридцать семь, но друзья не узнавали меня в том старике, в которого я

превратился».

Что случилось? Что стало причиной произошедших в нем перемен? Что

преобразило работу, выполняемую из чувства долга, во вдохновенный труд? Возможно, мы найдем ответ в его словах. Однажды кто-то поинтересовался, почему

Микеланджело уделяет так много внимания деталям в углах капеллы. «Ведь их же

никто не видит», — сказали ему.

Что же ответил Микеланджело? «Бог увидит»1.

Наверное, художнику был знаком стих из Библии, говорящий о том, что трудиться

нужно .«„служа с усердием, как Господу, а не как человекам...» (Еф. 6:7).

Божий рецепт исцеления от обыденности включает в себя перемену в структуре

нашей субординации. В этой заключительной части я хочу напомнить вам, что у нас есть

два господина. Один — тот, который платит нам зарплату. И Другой - Тот, Который

спасает наши души. Второй проявляет живой интерес к нашим рабочим будням. Что

если бы каждый человек трудился, помня о Боге? Представьте себе, что никто не

работал бы ради собственной выгоды, но все трудились бы, чтобы угодить Богу.

Многие виды деятельности исчезли бы: торговля наркотиками, воровство, проституция, работа в ночных клубах и казино. Некоторые занятия по самой своей

природе не могут быть угодны Богу. Они перестали бы существовать.

Изменилось бы и само отношение к работе. Если я чиню машину ради Бога, я не

буду обманывать Его детей и брать с них втридорога. Если я крашу стену ради Бога, я не

стану подливать в краску больше растворителя, чем надо.