Лекарство от скуки

— Время шло, мы взрослели. Бля***во это не приносило того удовольствия, что прежде, и нужно было идти вперёд! — Широким взмахом руки Татарин простор окинул. — Но по привычке мы всё же от времени к времени промышляли. А выпускной стал для всех своеобразным рубежом. Новой степенью свободы, с которой, говоря по правде, никто из нас и не знал, что делать. Мы тогда Юльку Баринову между собой поделить хотели. — Татарин по-доброму улыбнулся, видимо, её вспоминая. — Красивая девчонка. Отличница, любимица. С пацанами договаривались когда-то своих не трогать, а на неё у всех стоял, ну, и решено была напоследок отметиться. Без грубости. — Он острым взглядом по мне скользнул, подбородок вверх задрал, глядя надменно. — Я красавчик, ты соврать не дашь, вот и она млела. Ломалась долго, но по глазам видно было, что в эту ночь решится. А там под градусом и наплывом эмоций и остальных порадует. Так и условились. — Направил пустой взгляд сквозь меня и на какое-то время замолчал. — Уже ночь была… Мы всем классом в парк пошли встречать рассвет. Хорошая традиция, — скользко ухмыльнулся, — правда, история умалчивает, сколько жизней эта традиция загубила. Юлька сразу смекнула, что нужно разделиться. Толпа одноклассников в наши с ней планы никак не вписывалась. Ну и зависли на лавочке. Сосались тогда долго. Я даже увлёкся. Опомнился только когда услышал вовсе не деликатное покашливание. «Может, ты и трахнешь её здесь же, на лавке?» — спросила девушка, и Юлька взвизгнула испуганно, раскраснелась. Она захотела вернуться к остальным, а я не стал держать. Догадываешься к чему веду, Наташ?

— Нет. — Сдавленно прошептала я, а Татарин и не удивился. Кивнул согласно, из стороны в сторону прошёлся, настраиваясь, и продолжил.

— Ты уже тогда готовая была. И явно искала приключений. — Проронил он. Улыбки закончились. Лицо его стало напряжённым, стойка какая-то… боевая, что ли, словно в мгновение перед схваткой. — Я решил… с Юлькой обломала — сама рассчитаешься. Всё по-честному. Да и глянулась мне. Приличная, не из бля**й. Таких портить одно удовольствие. Вот только сразу в руки не далась. Из парка выскочила и в забегаловке какой-то зависла. Я вошёл туда, когда надоело ждать. Сел рядом, завязался разговор. — Татарин на меня смотрел и какого-то отклика в глазах, в выражении лица искал, а я, несмотря на то, что, казалось бы, к этим выводам тоже пришла, словно от пощёчины, от его слов пошатнулась. Он заметил, но не поддержал. — Не скажу точно, в какой момент в голове перемкнуло, но делиться я тобой передумал. Ты себя предложила. Тогда, когда я только повод искал, чтобы со мной пошла. И совсем другой интерес вдруг заиграл. Вроде, зачем брать силой то, что и так дадут. Обаять захотелось. Подчинить так, чтобы и сама того не заметила. Двигаться по накатанной мне никогда не нравилось, а тут такой шанс попробовать по-новому. Да и… другой ты была. Не знаю даже, в чём это выражалось. На уровне подсознания, что ли… Улыбалась так, что хотелось ответить, говорила складно, заставляя уши развесить, и бредом твоим наслаждаться. Малышке хотелось угодить… — Языком прищёлкнул. — Запал, если хочешь! — Усмехнулся криво, но тут же неудовлетворённо опустились уголки его губ. — Без видимых причин. — Тяжело выдохнул. — И возникло желание приручить, зависимой сделать. От одной только этой мысли всё внутри содрогалось. — По волосам ладонью провёл, устало глаза прикрывая, и отрицательно головой качнул. — Я тебя не понял. Я тебя не раскусил. Может, в этом дело. Может, в том, что не видела во мне ни страха, ни угрозы. Это тоже оказалось в новинку. Открытая, свободная, разговаривала как с равным. Всё одно к одному сложилось. Видел, что влипла, и хотел помочь, а, главное, мог это сделать, вот только ждать ты не захотела.

— Моё время было на исходе. — Проговорила я, словно оправдываясь. — А ещё, когда уходила, было стойкое ощущение, словно ты в спину мне смотрел. Оно зарождало чувство вины, что до сих пор не отпускало.