Лекарство от скуки (СИ)

Я едва успел схватить палочку, отскочил за шкаф и заблокировал проход из той комнаты, где оставался Николя. Напали они грамотно: разделились и вломились во все двери одновременном. Однако им не повезло нарваться на меня — прежний опыт, как говорится, не пропьешь. Схватка вышла яростной, но короткой. Двоих я уложил практически сразу, слабоваты оказались против бывшего Упивающегося Смертью.

За стеной было подозрительно тихо — не то налетчики уже расправились с Николя, не то он был с ними заодно.

Я крадучись вышел в коридор. Почти одновременно из соседней двери появился бородатый маг, который, видимо, отчаялся пробить поставленную защиту.

— Империо! — прошипел я и велел горе-нападавшему уничтожить сообщников.

Тот безропотно вернулся в номер, откуда спустя минуту выскочил с вытаращенными глазами еще один тип.

— Инкарцео! Левикорпус!

Я переправил спеленутого чарами мага в свою комнату и даже положил на кровать — наверное, был не в себе, иначе зачем бы? — и отворил дверь в гостиную.

Глазам открылась жуткая картина: окровавленный труп возле лохани, еще два тела в разных углах комнаты. В том, что нападавшие мертвы, сомнений никаких не было — с вывороченными кишками долго не живут. Я заглянул в лицо тому, кто лежал лицом вниз у самого бортика ванны, и усмехнулся — вот и разгадка. Интересно, что они сделали с настоящим Николя, жив ли он еще?

— Легилименс! — Церемониться я не собирался. Мне были нужны сведения и быстро, остальное не имело значения.

В голове мерзавца не оказалось даже мало-мальски ценных сведений. Обычные грабители, почему-то решили, что мы очень богатые постояльцы и что нас можно хорошенько пощипать, а потом подправить память или закопать под ближайшим кустом - иностранцев искать никто будет. Кое-что в воспоминаниях показалось странным, но я решил пока не заострять на этом внимание. Главное сейчас выяснить, жив ли Николя…

Я быстро собрался, благо вещей с собой было немного, и, приподняв раму, осторожно спрыгнул на землю. Очень кстати оказалось, что сегодня полнолуние. В конюшне остро пахло лошадьми и сеном. Я остановился, прислушиваясь. Было тихо. Никаких посторонних звуков.

— Люмос, — произнес я, понимая, как рискую, но в темноте обнаружить человека, живого или мертвого, невозможно.

— Живой! — раздался знакомый голос и откуда-то сверху спрыгнул Николя, держа при этом палочку наготове. — Где мы с тобой познакомились?

— На берегу моря, куда меня занесло после неудачной аппарации, — с облегчением ответил я. Задавать проверочные вопросы не стал: пока стоял посреди конюшни, освещенный Люмосом, был прекрасной мишенью — кому надо, тот имел прекрасную возможность меня убить.

— Угу, — согласился Николя и, кажется, с облегчением выдохнул. — Что делать будем?

— Убираться отсюда, что же еще.

— И побыстрее. Только, — он недовольно повел плечом, — мою волшебную палочку забрали.

Я вытащил из кармана несколько трофейных.

— На выбор.

— Однако, — пробормотал Николя, забирая свою и парочку приглянувшихся. — Не понимаю, правда, зачем нам столько.

— Не пропадать же добру, пригодятся. Седлай лошадей поприличней, остальных я отпущу.

Николя наградил меня долгим взглядом, но послушался: видимо, решил, что я пытаюсь избежать погони. Я не стал его разубеждать, но продолжал следить за тем, что происходило вокруг, хотя и был уверен, что мы одни на всем постоялом дворе.

— Готово. — Николя держал под уздцы двух жеребцов. — Не лучше ли дождаться рассвета? Вдвоем мы могли бы…

Я помотал головой, не дослушав. Пусть я и не отличался сентиментальной чувствительностью, но общество свежих покойников находил несколько неприятным.

— Инсендио! — Я взмахнул первой попавшейся палочкой, и конюшня запылала как факел.

— С ума сошел?! — завопил Николя. — Зачем внимание привлекаешь?

Я покосился на крепкое каменное здание трактира — тут простым заклинанием не обойтись — и, ничуть не сомневаясь, вызвал адский огонь. Уж он точно скроет все следы.

— Уходим, быстрее!

Я швырнул волшебную палочку в полыхнувшее пламя и направил своего коня по широкому тракту в сторону леса. Луна на безоблачном небосводе была на нашей стороне и освещала путь почти как дневное светило.

Лицо Николя застыло маской. Плотно сжатые губы и резко очертившиеся скулы яснее ясного говорили об его отношении к моей выходке. Объяснять было некогда, но разговора все равно не избежать… Я пришпорил коня и направил его под укрытие деревьев.

Спустя час мы все еще молча скакали по лесу. Зарево пожара уже не окрашивало ночное небо в алые тона. Давящую тишину нарушал только перестук копыт. Хорошо было бы остановиться, перевести дух, но в незнакомом лесу, ночью, об этом не могло быть и речи.

— Что, черт побери, происходит? — не выдержал Николя.

Как-то по-магловски это прозвучало. Я незаметно поморщился — придется разговаривать на ходу — и пустил лошадь шагом.