Лекарство от снов

И они действительно сидели так очень долго. Сангрита отстраненно смотрела в окно, а он смотрел на нее, слушая однообразный стук капель о стекло. Чувство времени бесследно испарилось, и остался, как данность, лишь этот теплый зеленый кабинет, девушка, сидящая с ногами на подоконнике, он сам и промозглая сырость, царящая где-то далеко, на улице, которая никогда и ни за что не сможет проникнуть в этот маленький уютный мирок.

А потом пошел снег. Крупные белые хлопья падали прямо с потолка и мягко опускались на ковер, на кресла, на письменный стол, на полыхающую шевелюру Сангриты, на него самого.

— Молчи, я хочу снега, — сурово предупредила ведьмочка, поймав его недоуменный взгляд. И он благоразумно ничего не сказал. Пусть будет снег. Пусть он будет хотя бы здесь. Он ведь и сам так его любит.

Снегопад становился сильнее. Снежинки падали все чаще, а в кабинете внезапно стало холодно. Но это был не тот пронизывающий холод, который царил за окном. Это был настоящий зимний мороз — верный спутник больших, искрящихся сугробов, новогодних поздравлений и того самого счастья, которое он не испытывал уже много лет.

А потом внушительный ком снега пролетел через весь кабинет и метко угодил ему прямо в ухо.

— Эй, так не честно! — возмутился он в ответ на невинный взгляд Сангриты, за что получил еще один снежок. Это оставить без ответа было уже просто грешно, так что следующие десять минут исчезнувшего времени они вдохновенно пытались вывалять друг друга в снегу. Когда же что он, что Сангрита стали выглядеть так, словно прожили всю жизнь в сугробе, идя на поводу у собственного счастья, радости и вдруг зародившейся в душе любви ко всему миру, он привлек ее к себе и поцеловал. Она, о чудо, не сопротивлялась. Впрочем, в данный момент это не казалось странным. Напротив, в их волшебном снежном мирке это было так же естественно и прекрасно, как обязательное чудо в новогоднюю ночь.

Но волшебство всегда было очень хрупкой вещью, а значит и время не могло навечно их покинуть. Снегопад кончился, в комнате снова потеплело, и сугробы начали растекаться противными лужами, почти такими же, что были на улице.

Сангрита отстранилась и, ни слова не говоря, начала плести новое заклятье, чтобы убрать остатки снега, пока кабинет совсем не затопило. Каких-то пять минут — и ни что больше не напоминало о так резко и неожиданно закончившемся чуде.

— На этом все, зимняя сказка кончилась. Прошу на выход, — констатировала вновь ставшая неприступной ведьма, телекинетически открыла перед ним дверь и снова отошла к окну.

* * *

«Подожди! Ну, подожди же ты, не так быстро!» — взмолился мысленно Леттер, подавляя в себе желание рухнуть ничком на пол и начать кататься по нему с дикими воплями. Рассудок подсказывал, что это не самая лучшая идея. Нет, можно, конечно, ее осуществить, но если он сейчас будет отвлекаться на мелочи, до конца превращения он точно не доживет.

Вторая ипостась возбужденно что-то верещала, хлопала крыльями и нетерпеливо перескакивала с одной ветки сознания на другую. Очень уж ей хотелось на волю. Он, впрочем, и сам был бы рад ее выпустить. Давненько он уже этого не делал. Сейчас же… сейчас это было прямой необходимостью, потому что сам он со своим сознанием уже не справлялся. Когда пропала Луиза, на помощь вовремя пришла Сангрита, не давшая ему остаться один на один со своими мыслями и заразившая своей энергией. Теперь же, когда обе его музы бесследно исчезли, помочь стало некому. А трещащему по швам сознанию определенно требовалась разрядка. Способ ее осуществления он видел только один.

«И почему ты не банальный волк или еще кто-нибудь крупный?» — риторически вопросил композитор, роясь в ящике с лекарствами. Он был оборотнем с рождения, весьма смутно представлял, как можно жить без второй ипостаси и своей участью был вполне доволен, за исключением самого процесса превращения. Да, его гармонии со второй ипостасью позавидовал бы любой обращенный оборотень, но и он мог уравновесить ситуацию тем, что ни у одного обращенного превращение не происходит так болезненно, как у него. Все-таки, помимо обычной ненависти большинства людей, есть в этом и другие минусы. Например, можно, как он, принадлежать к старинному роду оборотней, пошедшему еще со времен Магического Эксперимента, в результате которого и появилась нечисть, и перекидываться в канарейку — существо настолько мелкое, что каждое превращение подобно смертельной пытке. А это, что ни говори, не грозит ни одному обращенному оборотню. Вряд ли кто-нибудь может похвастаться, что слышал о покусавшей человека певчей птичке.