Лекарство против СПИДа

— Действительно, забавно, — согласился Денис, — тем более что это говорит человек, который, как мне помнится, всегда добивался от женщин, чего хотел.

— И тем не менее.

— А меня, когда я вспоминаю свою молодость, забавляет другое. Если в те времена у меня бывали дамы сердца, то я ходил в потрепанных джинсах и рваных ботинках, зато пил вместе с ними шампанское и ел бананы; если же дам не было, то я покупал себе и новые джинсы, и новые ботинки, зато пил по-черному. И еще — благодаря инфляции, с которой мы познакомились совсем недавно, теперь совсем не жаль бессмысленных трат молодости. Что такое десятка, которая когда-то была для нас целым состоянием…

— И на которую можно было приобрести больше удовольствий, чем на ваши нынешние сто тысяч!

— О да! Но грустно другое — не так ли и жизнь, обогащая нас опытом и лишая прежней остроты чувств, обесценивает все те мысли и эмоции, которыми когда-то так дорожили?

— Вот здесь я с тобой согласен, — поддержал Юрий и даже подался вперед, и вообще мне теперь кажется, что лучшие годы жизни — это от двадцати пяти до тридцати пяти, и вот эту самую лучшую пору мы, к сожалению, уже миновали.

— О! — встрепенулся Денис и подошел к книжной полке. — Я тут недавно читал Юнга и встретил у него по этому поводу такую прекрасную фразу, которую надо обязательно процитировать, если, конечно, ты захочешь слушать.

— Конечно, захочу.

— Ну, тогда слушай, — Денис вернулся на свое место, держа в руках раскрытую книгу. — Сначала он пишет о том, что в середине жизни, когда человек достигает устойчивого положения в обществе, ему начинает казаться, что уже найдена правильная линия, верные идеалы и принципы, и остается только им следовать. Однако многое, слишком многое — жизнь, которая могла бы быть прожита иначе, — остается лежать в чуланах, покрыта пылью воспоминаний, оказываясь порою раскаленными углями под серым пеплом.

— Но я не хотел бы, чтобы жизнь была прожита иначе…

— Погоди, тут самое главное другое, и об этом он пишет чуть дальше. Я не буду. цитировать, — Денис быстро пробежал глазами страницу, — но здесь он говорит о том, что если смысл жизни в молодо-. ста — утвердить себя в обществе, добиться успеха, жениться, сделать карьеру, то к середине жизни, когда эти цели уже достигнуты, глупо и дальше следовать только им.

— Ты имеешь в виду…

— Не я, а Юнг имеет в виду, что глупо тратить другую половину жизни на дальнейшее развитие завоеванных успехов — зарабатывание денег, стремление к большему влиянию или большей власти, ну и так далее. Он уверяет, что вторую половину жизни стоит посвятить культуре.

— То есть чему?

— Мудрости, своему «я», может быть, Богу… Кстати, а ты приехал в Россию только для того, чтобы повидать старых друзей?

Вопрос застал Юрия врасплох, и ОН^ вскинул изумленные глаза на своего приятеля.

— В общем-то, да, конечно… почему ты об этом спросил?

— Ну, а Лариса?

— Ты ее помнишь?

— Еще бы, мы же вместе провожали тебя в аэропорту. Такая женщина… Но я забыл, почему ты не взял ее с собой. Что помешало?

— Не что, а кто.

Юрий наполнил бокалы, закурил и лишь затем начал рассказывать.

— Знаешь, как тогда трудно было выехать и как различные чиновники измывались по всякому малейшему поводу… Суки! — он скрипнул зубами. — До сих пор не могу забыть. Короче, мы с Лариской не успели вовремя зарегистрироваться. Точнее говоря, дело было так — мы уже подали заявление и ждали положенные три месяца, как вдруг стало известно, что отъезд всей нашей семьи — я имею в виду меня и моих родителей — должен произойти через два месяца. Чтобы загс перенес срок свадьбы, необходима была справка из ОВИРа. Вот там надо мной поиздевались вдоволь, обзывая «предателем родины», а думая при этом «жидовская морда». Наконец, я попал к начальнику. Холеный такой, вежливый и довольно пожилой мужик… Сначала он намекнул, что хотел бы получить доллары, потом, когда я ему сказал, что долларов нет, согласился на золотой перстень с печаткой и несколько тысяч рублей. Но тут вдруг получилось так, что он увидел Лариску, которая ждала меня в коридоре, и при следующей встрече стал намекать на то, что хотел бы с ней переспать.

— Нет, серьезно?

— Серьезно. Я взбесился так, что чуть не дал ему в морду, мы дико поругались, и на этом все было кончено. Разумеется, я не стал говорить Лариске о его предложении, поскольку если бы она согласилась, то я и сам бы от нее отказался. Впрочем, она бы не согласилась.

— Ты в этом уверен?

— Прекрати!

— И ты ее до сих пор любишь?

— Возможно.

— И еще не звонил?

— Нет.

После этого короткого обмена репликами они внимательно посмотрели друг на друга и поняли, о чем каждый из них думает. Первым поднялся Денис.

— Мне кажется, что сейчас для этого самое время. Одиннадцати еще нет, мы в меру пьяны… так что стоит вспомнить молодость и позвонить девочкам.

— Сказать честно, я боюсь, — отозвался Юрий. — Она наверняка уже вышла замуж, родила… Что я тогда ей скажу? Здрасьте, я только что из Америки?