Лекс Раут. Наследник огненной крови

   — Лекс! — заорал он. — Это ты?

   — Нет, мой призрак, — хмыкнул я. — И тебе сырой земли и добрых трупов, Трис!

   — Призрак? — Трис на полном серьезе ткнул меня кулаком в плечо. Я в ответ заехал ему в ухо - просто потому, что плечо лишь недавно зажило. Ну и еще я не люблю, когда в меня тыкают кулаками. Некромант довольно расхохотался: — Нет, живой, как я погляжу! А слушок ходил, что тебя давно прикопали! Я даже хотел выведать где!

   — Чтобы поднять мой труп? — скривился я.

   — Ну, конечно! Чего добру пропадать? — оскалился Трис.

   — Придетсяс этим подождать, — огорчил я. И сам огорчился. Что это меня все хоронят? Никой веры в старину Лекса!

   — Подожду, — покладисто протянул Трис. — Тебе как обычно? Горячительного и горячего? А это кто с тобой?

   — Родственник, — буркнул я.

   — Дальний и нежелательный? — радостно уточнил Трис.

   Одри насупилась,и некромант размахнулся, чтобы ткнуть кулаком и пришлого парня. Моя рука взлетела прежде, чем я успел подумать, блокируя удар и отшвыривая некроманта.

   — Не стоит, — сказал я, глядя, как Трис удивленно потирает кулак. – Он у меня хилый, еще развалится… А насчет блюд ты не ошибся. Все еще готовишь мясо с кровью, как я люблю?

   — А то как же! — К счастью и удивлению, для некроманта Трис обладал незлобливым и миролюбивым характером. — Будет тебе мясо, Лекс! Садитесь туда, к огню поближе.

   Хозяинушел в кухню, а мы уселись недалеко от очага, что напоминал дыру в бездну. Прислужница в черном платье и бордовом корсете, из которого вываливалась пышная грудь, поставила перед нами тарелки и кружки с горячим хеллем.

   — Если что, я через час освобожусь, Лекс, —сипло объявила она, склоняясь еще ниже, чтобы вытереть со стола несуществующее пятно.

   — Ух ты, — обрадовался я, усиленно пытаясь вспомнить, откуда эта красотка меня знает.

   — Ага, — широко улыбнулась она и подмигнула. — Комната та же. Вторая наверху.

   Виляя объемным задом, подавальщица отошла к соседнему столику, чтобы принять заказ.

   — Комната наверху? — Одри сидела красная, даже иллюзия не помогала. И еще по-демонски злая.

   — Она обозналась, — прячась за кружкой с хеллем, объявил я.

   — Да что ты?! А мне вот кажется, что нет!

   — Ты ревнуешь, детка?

   — Я злюсь!

   Подавальщица вернулась и поставила передо мной тарелку с сырными лепешками и болтанку из яиц.

   — Я надену те самые чулки с красными подвязками, — громким шепотом известила она. Бородач за соседним столом заинтересованно обернулся. — Все, как ты любишь, Лекс!

   И снова уплыла.

   — Чулки с красными подвязками? — Одри сжала кулаки. Ее глаза сузились, личина дрогнула на миг.

   — Я ее впервые вижу. И никогда не видел чулки с красными подвязками!

   — Врун! — прошипела златовласка.

   — Ну ладно, каюсь. Я пару раз заходил в эту комнату наверху. А, нет, не только в эту, во все заходил. Комнаты помню, подавальщиц нет. Знаешь, они такие… одинаковые. Хотя эту я должен был запомнить, наверное, все-таки такая… стать!

   Кружка с горячим хеллем пролетела мимо и брызнула осколками и напитком, врезавшись в стену.

   — Лекс, за посуду заплатишь в двойном размере! — из кухни высунулась голова Триса и снова исчезла.

   Я, уже не скрываясь,засмеялся.

   — Одри, продолжай,и я надеру твой красивый зад! Прямо здесь и при посторонних. Думаю, Трис выделит мне хорошую хворостину.

   — Только тронь меня! — прошипела она.

   — Угу, и аркан молчания. Раз просишь.

   — Ненавижу тебя!

   — А говорила, что любишь, — я поставил на стол свой хелль и повел ладонью, опрокидывая кружку с яичной болтанкой.

   Одри вскочила, чтобы белая масса не пролилась ей на ноги.

   — Платочка не найдется? — сказал я, глядя ей в лицо. Она подняла взгляд, уставившись на меня. Я жадно смотрел, поглощая ее эмоции: злость, растерянность, обида…

   — Это же твои штаны, — огрызнулась она. — В них нет платочка! А если бы и был, не дала бы!

   — Отчего же? — негромко спросил я. Может, потому что знает, зачем он мне? И что я снова вытру стол, как уже делал когда-то, чтобы позлить златовласку?

   — Потому что не хочу! — очень по-женски прошипела Одри.

   Узнавания я не увидел. Но все же закинул еще один крючок.

   — Нам сейчас только Армона не хватает, да, детка? И было бы все, как раньше.

   — Я не знаю, как было раньше, — хмуро сказала девушка. — Но подозреваю, что не слишком хорошо.

   — Почему это? — я сделал знак другой подавальщице, и она сноровисто вытерла стол и лавку.

   — Потому что любящие люди не ведут себя, как ты, — устало сказала Одри и опустила голову.

   — А кто говорил о моей любви? — бросил я. — Речь шла лишь о тебе.

   Златовласка посмотрела мне в лицо и снова отвернулась. А мне захотелось еще выпить. И чего-нибудь позабористее хелля.

   Моя неопознанная прислужница как раз притащила поднос с горячим и принялась расставлять тарелки. Мясо исходило ароматным паром, печеный картофель с салом и луком еще шкворчал, а горячий хелль пенился, как ему и положено. Девушка призывно улыбалась и облизывала губы, склоняясь передо мной все ниже, пока я не рявкнул, чтобы убралась куда-нибудь подальше.

   Подавальщица зыркнула обиженно и ушла.

   Одри отломила кусок лепешки, сунула в рот.