Лексика русской разведки. История разведки в терминах

Из сказанного вытекает еще одно условие правильной организации шпионства: личный состав органов, ведающих им, не должен быть многочисленным; ограниченность персонала гарантирует, с одной стороны, тайну, с другой — подходящий выбор работников… Крайне нежелательны частые перемены личного состава, ведающего шпионством: опытность в этом деле приобретается довольно медленно; доверие между шпионами и лицами, пользующимися их услугами, укрепляется с годами; есть шпионы, которые готовы служить только известному лицу, хорошо им знакомому»[864].

1 февраля 1914 г. в ГУГШ была подготовлена «Оценка деятельности штабов Варшавского и Киевского военных округов, а также военных и негласных агентов в Австро-Венгрии по сбору сведений в 1913 году». В разделе «Негласные агенты» под пунктом а) в частности значилось: «№ 25. Неизвестный агент весьма осведомленный и располагавший весьма секретными очень ценными, документальными данными, которые периодически и доставлял. Дело [Альфреда] Редля [в мае 1913 г. покончил жизнь самоубийством в Вене] указывает, что этим агентом и был Редль; однако это отрицает генерал Рооп, которым агент первоначально и был завербован»[865].

В западных странах привлечение к негласному сотрудничеству источников документальной информации как ГУГШ, так и штабами военных округов России в подавляющем большинстве был непредсказуемым и осуществлялся стихийно. Негласная агентура этой категории, как и других категорий, но в меньшей степени, комплектовалась в основном за счет так называемых доброжелателей — лиц, которые письменно или устно обращались с предложением услуг к военным агентам, в российские миссии, штабы военных округов, непосредственно в ГУГШ в Петербурге, а также в другие главные управления военного ведомства, в министерства иностранных и внутренних дел. Услуги предлагались как на разовой основе, так носили и долговременный характер.