Лексикон

– В нижней части динамика есть полость. Открой ее. Внутри четыре красных таблетки. Это таблетки цианида. Если ты их съешь, то умрешь. Важно, чтобы ты понимала это. Если ты понимаешь – то, что умрешь, если съешь таблетки, – кивни.

Эмили сдернула с себя джинсовую куртку и тщательно обернула ею штуковину. Вероятно, было бы разумно отметить, какой стороной та была обращена к ней, ну, вдруг у нее есть плохая и хорошая сторона – она опять думала о словах, написанных на бумаге, – но было поздно. Когда Эмили убедилась, что из свертка ничего не торчит, она открыла глаза. И удивилась тому, насколько мала комнатка. В ее воображении она была огромной.

– Проглоти таблетки.

Позади нее был ящик. Эмили надеялась, что в нем уже нет ничего, что могло бы лишить ее разума и оставить беззащитной перед чудовищными указаниями динамика. Однако она не собиралась проверять это. Просто перевела взгляд на сверток. Для этого ей пришлось сделать над собой определенное усилие. Штуковина напоминала по очертаниям книгу, но была неправильной формы и тяжелой. Она сунула руку в сверток и ощупала штуковину. Ледяная. Как металл. Эмили нащупала какой-то протуберанец с хищными краями и поняла, что укололась о его острую вершину. Ну что ж, теперь ясно, где верх у этой штуковины.

Клацанье замков прозвучало, как выстрел. Время вышло. Эмили провела пальцами по канавкам, глубоким выемкам на гладкой поверхности, и когда ее сознание попыталось сложить все это в узор, штуковина вдруг уплотнилась, и она, охнув, отдернула руку. На нее навалилась тошнота. Эмили почувствовала, что теряет сознание, но боролась, понимая: если она упадет в обморок, ей конец. «Я здесь, – говорила она себе. – Я стою здесь

».

Комнату залил свет. Появилась тень и заслонила ей свет.

– О, Господи, – сказал кто-то. Техник. Эмили услышала шаги.

Она принялась разворачивать сверток. Много лет назад, в школе, в секретной библиотеке, она читала сказки о том, как одномоментно порабощались целые народы. О башнях и разделении языков. Мифы, думала она тогда. Все, чему ее учили, говорило о том, что не существует способа скомпрометировать

всех одновременно. Слова Организации давали ключи к определенным психографическим сегментам, именно так они и работали. Правда, они никогда не превращали p-график в прямую линию. И не приводили к синапсу. То слово, которое могло это делать, не было обычным. Оно было из сказок. Если ради чего-то и стоило наводнять здание людьми в черных скафандрах и хоронить ее заживо в бетонном склепе за толстенной, с часовым замком дверью, так только ради этого слова, решила она.

В комнату влетел охранник в серой форме. У руке у него был пистолет. Техник стоял неподвижно, ошеломленный увиденным. Ее куртка упала на пол. Дерево. Теперь Эмили узнала это ощущение под пальцами. Эта штуковина оказалась окаменевшим деревом. Нарочно не глядя на штуковину, она прижала ее к груди. Сейчас выяснится, ошибается она или нет. Вот будет весело, если ошибается. Если эта штуковина – не то, что она думает, ей конец.

– Не двигаться, – скомандовала Эмили.

Охранник остановился. Стояла полнейшая тишина. И она, вслушиваясь в эту тишину, начала верить.

– Дотроньтесь до носа. Оба.

Их руки метнулись вверх. У Эмили по спине пробежали мурашки. Одно дело – понимать идею. И совсем другое – видеть, как эта идея воплощается. Она сделала глубокий вдох и выдохнула. Итак, первая часть выполнена. Пора переходить к следующей. Эмили сказала:

– Объясните, как мне выбраться отсюда.