Лексикон (СИ)

Выносить общество Легри было непросто. Командор Роберт Мак Дули клял настырного француза во все корки – разумеется, мысленно. А тот всё не унимался: расхаживал с важным видом, заложив руки за спину – и говорил, говорил, не переставая; сыпал нелепыми догадками и строил ещё более нелепые планы, не давая сосредоточиться… Наконец, командор решился на крайнюю меру. Курить на воздушных судах строго запрещалось – но Мак Дули изредка, пользуясь своим положением, пренебрегал этим правилом. Страсть к хорошему табаку являлась, пожалуй, единственной слабостью «железного Роберта» – и не было в команде «Немезис» человека, который позволил бы себе осудить командора. Спорран, традиционная поясная сумка, входившая в шотландский национальный костюм, служила отнюдь не только для красоты. Порывшись в ней, командор извлек на свет внушительную трубку и жестянку с табаком, неторопливо набил чашечку и чиркнул спичкой. Поплыл голубоватый дымок; Легри остановился на полуслове, потянул носом – и обернулся на командора.

– Боже милостивый, сэр Роберт! Что за… Что это вы курите?!

– Это? О, это латакия! – Мак Дули пыхнул трубкой и выпустил густой клуб дыма. – Предпочитаю сирийскую кипрской: богаче и мягче вкус...

– Отвратительный запах! – пробормотал Легри. – Словно горелое тряпьё…

– Великолепный табак! – возразил командор. – Истинный аромат Востока… Его коптят в дыму высушенного верблюжьего навоза, чтобы придать смеси особую пикантность1…

Легри издал утробный звук и рванулся прочь. Мак Дули невозмутимо затянулся и бросил взгляд на дежурного офицера. Лицо того покраснело от еле сдерживаемого хохота – дежурную шутку командора знали все, до последнего матроса, но от этого она не становилась менее забавной…

Скоро, однако, находившимся на мостике стало не до веселья. Бледный, с трясущимися руками пилот – жалкая тень того лётчика-аса, что покинул сорок минут назад палубу «Немезис», срывающимся голосом докладывал подробности постигшей их катастрофы. Командор молча смотрел на него… И не верил ни единому слову – просто не мог поверить; но экипажи ещё двух вернувшихся аэропланов подтвердили сказанное, слово в слово. Притихший Легри с беспокойством поглядывал на шотландца: отдай тот приказ прекратить погоню – не помогут ни верительные грамоты, ни угрозы, ни поддержка верного телохранителя… Да и что они смогут вдвоём против команды воздушного линкора… Фальконе, разумеется, будет только рад – предатель, отступник…

– Слушай мою команду! – грянул командор. – Всем службам – боевая готовность! Штурман, поднять «Немезис» на максимальную высоту! Машинное отделение – полный вперёд! Старшим офицерам явиться в штурманскую… – взгляд его остановился на Легри. – А теперь, сэр, я хочу знать всё о нашем противнике! Всё, о чём вы соизволили умолчать.

Воздушный линкор словно очнулся от безмятежной дрёмы. Загудело газовое пламя: длинные ряды горелок расцвели желто-голубыми опаляющими цветами. Забурлили котлы, пар рванулся в калориферную систему, а оттуда, дополнительно разогретый, под высоким давлением ударил в цилиндры, толкнув поршни двигателей. Многофутовые лопасти горизонтальных воздушных винтов дрогнули и пришли в движение. Одновременно стали уменьшаться в размерах исполинские секционные баллоны, поддерживающие с двух сторон корпус «Немезис». Лишний газ стравливался, и хитроумный внутренний каркас менял конфигурацию: секции вдвигались одна в другую, жесткие пластины оболочки сгибались в тех местах, где были соединены эластичными перемычками, подобно исполинскому оригами. Площадь парусности уменьшилась, упала и подъемная сила баллонов – эту роль взяли на себя горизонтальные пропеллеры. Расход топлива в боевом режиме, естественно, возрастал многократно – но линкор выигрывал в скорости и маневренности, становясь чем-то средним между обычным дирижаблем и летающими конструкциями «тяжелее воздуха». Техникам двигательного отсека приходилось нелегко. Им нужно было учитывать множество величин: изменяющийся при взлёте и посадке аэропланов вес корабля, плотность окружающего воздуха, температуру и влажность за бортом, направление ветра… Машинное отделение «Немезис» напоминало скорее лабораторию: стекло и полированная бронза множества циферблатов, усовершенствованные стационарные арифмометры, грифельные доски для записей, ажурные вентили, медные раструбы переговорных устройств – и выгравированные в металле таблицы плотностей и объемов, используемые для вычислений. За каждым маневром линкора стоял напряженный труд: воздухоплавание предъявляло к людям куда более высокие требования, чем мореплавание. Венцом технической мысли был крытый чёрным шеллаком куб размером с хороший платяной шкаф – миниатюрная счетная машина Бэббиджа, одна из двух. Другая находилась в штурманской и служила для навигационных расчетов; но сейчас вычислитель молчал – офицеры «Немезис» сосредоточенно разглядывали карту.

– …Как видите, джентльмены, задача нам предстоит непростая, – завершил вводную Мак Дули. – Рапорты пилотов вы все слышали, краткую информацию о том, кто нам противостоит – тоже. Прошу высказываться.