Лексикон

Два часа спустя Элиот услышал шорох покрышек по грунту. Из-за поворота осторожно выехал белый седан. Он двигался очень медленно и остановился, как только увидел его. Лобовое стекло превратилось в сплошной солнечный блик. Двигатель замер. Дверца открылась. Появилась Вульф. Эмили. Она похудела.

Элиот сказал:

– Я признателен, что ты остановилась.

Она ладонью прикрыла глаза от солнца и повернулась вокруг своей оси, сканируя окрестности. На ней была грязная майка и джинсы. Наверное, слово было засунуто за пояс, хотя вряд ли. Кажется, под майкой ничего не было. Неужели она оставила его в машине? А может, уже осознала, что все кончено?

– Как ты перебралась через Тихий океан? – сказал он. – Я спрашиваю, потому что мы все силы подключили.

– На контейнеровозе.

– Мы почти все обыскали.

– И мой тоже.

Элиот кивнул.

– Бессмысленное дело, когда людям нельзя доверять, когда нет гарантии, что доложат, если найдут тебя. Вот поэтому ты и стала террористкой.

Эмили внимательно посмотрела на него. Выражение на ее лице было четко выверенным, она тщательно контролировала его. Если бы она не утратила навыков, это было бы не так заметно.

– И что нам делать, Элиот?

– Сожалею.

Она изогнула брови.

– О? Ты собрался убить меня?

Он ничего не сказал.

– Что ж, жаль. Исключительно жаль, потому что это ты.

– Я думал, ты оценишь, что это я.

– А знаешь что? Не оценю. Ни капельки. – Эмили покачала головой. – Элиот, что ты скажешь на то, чтобы притвориться, будто ты не видел меня? Я поеду к Гарри. Мы с ним исчезнем. Конец истории. – Она наблюдала за его лицом. – Нет? Не пойдешь на это?

– Ты должна понимать, что у меня нет выбора.

– Я люблю его. Это-то ты понимаешь?

– Да.

– А если понимаешь, то знаешь, что у меня тоже нет выбора.

Элиот сказал:

– Могу дать тебе один час. Ты проведешь его с ним. Потом попрощаешься и вернешься на шоссе. Лучшего предложения я сделать не могу.

– А я отказываюсь от твоего дерьмового предложения. Я целых три месяца добиралась сюда, Элиот. Три месяца. Это было нелегкое время. Я прошла через все это не ради какого-то жалкого часа. – Эмили покачала головой. – Думаю, нам нужно прояснить один факт: тебе меня не остановить, я все равно сделаю то, что захочу.

– Где оно? В машине?

– Ага, – сказала она. – Ты знаешь, что это такое.

– Элементарное слово.

Ее голова дернулась:

– Так вот как оно называется? Гм. Я знаю только то, что читала в старых книгах. Они его никак не называли. Вернее, называли по-разному. У этих историй было общим только одно: каждый раз, когда появлялось слово вроде этого, люди массово впадали в рабскую покорность. И гибли. А еще были башни.

– Ты говоришь о библейских событиях.

– Это слово подчиняет всех, – сказала Эмили. – Всех до одного.

– Да.

– Поэтому позволь мне спросить тебя кое о чем, Элиот. Ты действительно думаешь, что Йитс доверяет тебе и рассчитывает, что ты вернешь его? Я встречалась с ним только один раз, но этого мне хватило, чтобы понять: доверять – не его стиль. Я серьезно, не его. Все закончится тем, что на полпути к Аделаиде кто-нибудь столкнет тебя с дороги. Кто-нибудь в черном комбинезоне и шлеме.

– Я отвезу его к Йитсу, – сказал он, – и Йитс знает это.

Эмили поморщилась:

– Какой же ты бесхребетный, Элиот. Я только сейчас это поняла. Строишь из себя крутого, а слаб, как поникший член… Это из местного лексикона, если тебе интересно. Боже мой… Ты и в самом деле собираешься отвезти эту штуку Йитсу и отдать его. Дивлюсь я на тебя.

Он никак не отреагировал.

– К черту Йитса. Пошли его к чертям собачим. Его здесь нет. Хотя бы раз в жизни соверши нечто неожиданное. Мы с тобой, вместе, у нас есть власть. Столько власти, что о большем и мечтать нечего.

– Меня не интересует власть.

Эмили вздохнула:

– Разочаровал меня наш разговор, Элиот. Я не стану лгать. У меня такое чувство, что я уже далеко отсюда. – Она пошла к своей машине.

– Стой.

– Или что?

Элиот поспешил за ней и придержал рукой дверцу ее машины, прежде чем она успела открыть ее. Он не собирался заходить так далеко, но хотел дать ей последний шанс.

– Тут везде снайперы. По моему сигналу они пристрелят тебя. Если попытаешься достать что-нибудь, что ты прячешь на себе, или залезешь обратно в машину, или ударишь меня, они пристрелят тебя. Они пристрелят тебя, если ты попытаешься уехать из Брокен-Хилл. Все решено. Это та самая реальность, которую ты и создала. Максимум, что я могу сделать для тебя в этой реальности, – это дать тебе час перед смертью. Прошу тебя, возьми его.

Эмили вгляделась в его глаза:

– Ты так ничего и не уразумел. У тебя нет даже общих представлений о любви. О ценности того, что ты чувствуешь. Ты так и не пришел к пониманию всего этого. – Она покачала головой. – Отпусти меня, Элиот.

Это был конец. Он отступил на шаг, потом еще на один, и еще на один, открывая ее снайперам.

– Эх, – сказала Эмили. – Вот мы и приехали.

Она задрала подол майки. Он закрыл глаза и, разведя в стороны руки, дал сигнал снайперам.