Лекции Алексея Миллера на Полит.ру

Но похоже, что история 2003 года Москву ничему не научила. То, как Москва вела себя по отношению к украинским выборам 2004 года, показывает просто катастрофическую некомпетентность по качеству вмешательства. В принципе, Кремль уже сам перечислил свои ошибки. Это, во-первых, то, что в таких случаях должны действовать негосударственные организации. Как американцы поддерживали Ющенко? Через негосударственные организации. И только теперь, в российском бюджете 2006 г., понимание того, как это делается умело, нашло какое-то отражение.

Во-вторых, степень ангажированности Путина лично была совершенно чудовищная. И это, я считаю, очень сильно ударило по его репутации в определенных группах в самой России и, безусловно, еще больше – на Западе. Потому что здесь промывка мозгов через телевидение заставила людей полагать, что мы все делали хорошо: мол, старались изо всех сил, но, к сожалению, не смогли. Понятно, что именно некомпетентность и, я бы сказал, интеллектуальная импотенция могли привести к ситуации, когда огромные ресурсы огромной страны, которая всегда была одним из главных игроков на Украине, оказались поставлены на службу каким-то индивидуальным интересам на Украине.

Потому что было совершенно очевидно, что не следует сотрудничать с Кучмой на сто процентов, совершенно очевидно, что придумать кандидата хуже, чем Янукович, невозможно. Во-первых, потому что судимости. Почему мы Клементьева, который выбирается в Нижнем Новгороде, вместо мэрии сажаем в тюрягу, понимая, что люди с судимостями не должны находиться на избираемых должностях? Почему иные критерии применяются к Януковичу? Все соглашаются с тем, что был целый ряд других кандидатов, которые, идя от партии власти, выигрывали бы у Ющенко. Почему это должен был быть донецкий человек?

Понятно, что если самый сильный клан проводит своего представителя на президентский пост, это значит, что все остальные против него сплачиваются. Почему нельзя было взять человека из Днепропетровска, откуда-то еще, а лучше всего из Киева, удовлетворив при этом интересы Донецка? Либо донецкие ресурсы являются решающими, и тогда пусть они сами играют, но если ресурсы Москвы являются решающими, то тогда уже вы диктуйте правила игры.

И Россия получила очень сильно по морде, скажем прямо так. Павловский говорил, что революции не собрались дать в морду. В морду дали, но нам. И это была очень серьезная потеря.

Действительно, год прошел под знаком «оранжевой революции», потому что первое, что сделали все остальные угрожаемые режимы, кроме Акаева, который не успел, - разработали механизмы недопущения «оранжевых революций» в дальнейшем. В принципе, есть серьезные основания думать, что киевская «оранжевая революция» – это последняя революция такого рода. Даже Алиев уже смог показать, что эти механизмы больше работать не будут. И заведомо эти механизмы не будут работать в России.

Может быть, кстати, в этом смысле урок довольно полезный. Но если мы посмотрим, что дальше происходило, совершенно очевидно, что в Кремле признали, что это пространство через те механизмы, которые были прежде, Россия не контролирует и контролировать не сможет. И соответственно пошла существенная переориентация всей структуры приоритетов.

Например, сегодня ключевым для нас партнером становится Казахстан. Потому что Казахстан обладает теми нефтяными ресурсами, которые имеют принципиальное значение для любых транспортных проектов вокруг него. Россия уже, безусловно, не сможет претендовать на самую выигрышную позицию, когда все, что Казахстан добудет, пойдет через Россию. Но для России принципиально важно, чтобы то, что Казахстан добудет (или в сколько-нибудь существенном количестве), не пошло по трубе Баку-Джейхан.

И если Казахстан сегодня строит нефтепровод в сторону Китая, то это нужно приветствовать. Очень хорошо. То есть необходима попытка уже в союзе с Казахстаном - не через диктат, но в союзе с Астаной - строить новую инфраструктуру экспорта энергоресурсов на Китай, Индию и на рынки в Юго-Восточной Азии, это принципиально важно.

И дальше вся эта история с очень резкой активизацией «Газпрома» при попытке получить под свой контроль существующие системы транспорта энергоносителей в Восточной Европе. Мы видим, как это сложно дается. Но, кажется, Белоруссию продавили. И, может быть, продавят Грузию. Грузия важна для того, чтобы Армению можно было снабжать. Есть (то есть будет) к 2010 г. балтийский трубопровод. Однако он сам по себе не решает всей проблемы - по нему нельзя прокачать весь газ. Но если Украина будет продолжать играть в ту игру, в которую она играет, то через пять лет газ, который должен экспортироваться в Европу, будет идти в Европу либо по балтийскому трубопроводу, либо по новым трубопроводам на Украине, которые изначально должны строиться с 50-процентным участием «Газпрома». Это то, на что Украина, кажется, согласна уже сегодня. А та трубопроводная система на Украине, которая сегодня существует, будет продолжать приходить в упадок.