Лекции Алексея Миллера на Полит.ру

Очень показательный пример – это дискуссия по поводу статуса ветеранов бывшей Украинской повстанческой армии. В принципе, есть вполне реальная и несложная платформа, на которой этот вопрос мог бы быть решен более-менее консенсусно. Времена были тяжелые, все стояли перед трудными выборами, все совершали ошибки, все старались поступать как лучше. Люди пожилые, пусть у них будет повышенная пенсия. В такой формулировке это можно было бы протащить. Но когда из этих людей начинают делать героев, которые и есть правильные украинцы (а их именно в этом качестве хотят реабилитировать), то это сразу вызывает непримиримый протест людей с Восточной Украины. А мы-то кто тогда такие? То есть мы – недоделанные украинцы? То есть мы объект той социальной инженерии, который не имеет голоса, которого отодвинули, из нас сейчас будут делать этих правильных украинцев? Это вопрос не только русского языка, это вопрос памяти, вопрос самоидентификации.

Вместо того чтобы попытаться пропасть между восточными и западными регионами каким-то образом засыпать, Ющенко продолжил играть на старой дудке: восток – это недоделанные украинцы, обмосковленные, русифицированные, чего-то забывшие, не понявшие, надо им объяснить. Характерно, что в правительстве Тимошенко, которое было создано сразу после победы, на двадцать с лишним министров было четыре представителя с Восточной Украины, включая саму Тимошенко, которая, равно как и остальные министры с Восточной Украины, не воспринимались Восточной Украиной как представители ее интересов.

Это сейчас Тимошенко, надо отдать ей должное, при всей безответственности ее политики с экономической точки зрения, сумела завоевать по крайней мере часть восточноукраинского электората. Но в 2004 году была одержана победа Запада и Центра Украины над Востоком и Югом. Именно это фиксировалось Ющенко и близкими к нему средствами массовой информации. Поэтому и президентская кампания увеличила раскол страны, углубила его, хотя иначе провела линию, чем прежде. Центр оказался выигранным Западом Украины. Но и после кампании этот раскол не уменьшался, а лишь увеличивался.

И это очень серьезная проблема, потому что если попытаться все-таки совершать какие-то резкие движения во внешнеполитической сфере, например, подавать заявку на членство в НАТО, то это уже вообще ставит страну на грань раскола по региональному признаку. Потому что на Востоке Украины это резко не одобряют.

А похоже, что власти этим и занимаются. По украинскому телевидению идут специально снятые на государственные средства ролики на правах социальной рекламы о честном пути бойцов дивизии СС «Галичина». Кроме того, идет обработка населения по поводу того, что членство в НАТО – это очень хорошо. Понятно, что на Востоке и Юге это совершенно не работает.

Украина живет в двух совершенно разных мирах - с точки зрения внешнеполитических приоритетов. И в этом смысле остается нестабильность, и выборы принципиально важны. Но здесь опять же очень важно понимать, что мартовские выборы могут, помимо всего прочего, привести к параличу украинской политической системы, потому что формально президент становится слабым, он и сейчас слаб, а будет еще слабее, по новой Конституции, и если Янукович получает свои 25, а то и 35%, он не может сформировать правительство.

Тимошенко, разумеется, тоже, и Ющенко, разумеется, тоже. Как дальше будут строиться коалиции? Без двух крупных сил в коалиции нельзя ничего сделать. И вот тут возникает очень интересный сюжет, потому что сегодня Тимошенко, естественно, говорит, что она никогда и ни за что не будет блокироваться с Януковичем. Но мы понимаем, что на самом деле может быть все.

Если вдруг окажется, что они не могут между собой договориться, то там возникнет ситуация выбора из плохих вариантов: оставаться в правовом поле и находиться в политическом параличе или переступать через правовое поле и что-то делать. Это очень большой искус для Ющенко. То есть Украина сегодня, пожалуй, самый нестабильный элемент всей структуры Восточной Европы, и играть здесь надо очень аккуратно.

«Историческая политика» в Восточной Европе: плоды вовлеченного наблюдения