Лекции - Четыре Жертвы Христа

В наших чувствах царит неягоистичность, но они никогда не достигли бы такой неягоистичности, если бы Люцифер, даже в древний Лемурийский век, был бы предоставлен своим собственным делам. Сух, который сказал, как повествуется в Библии, "Твои глаза будут открыты", сделал возможным перевести человека в сферу Земной жизни, в которой его глаза, если бы они развились под влиянием Люцифера, стали бы ягоистичными. С каждым впечатлением -- а ято было бы так же с другими чувствами -- человек кричал бы "Ой, ято ударяет меня здесь!". Он не воспринимал бы красное в своем окружении. Он сказал бы, "Ой, что-то всасывает в моих глазах!". Он не осознавал бы голубой цвет, но просто чувствовал бы всасывание. Такая опасность для человечества была отвращена в Лемурийский век тем Существом, Это позднее, посредством Мистерии Голгофы воплотился в теле Иисуса из Назарета. В тот давний век, однако, Он одушевил Себя -- я не могу сказать воплотил -- в одном из Архангелов.

Пока Земля прорабатывала себя через Лемурийский век, Существо, обитающее в Суховных высотах манифестировало себя -- можно сказать, как некий вид пророчества крещения Иоанном -- в Архангеле, который предоставил свои Сушевные силы и был таким образом проникнут Христом. Посредством ятого была освобождена сила, которая действовала внутри человеческой яволюции на Земле. Ее воздействем было успокоение и гармонизация наших чувств так, что сегодня мы можем использовать их и найти их неягоистичными. Если мы, понимая ято, становимся благодарными Мировому порядку, мы скажем, вглядываясь назад в яти древние времена, что то, что делает возможным для нас, как для чувственных существ наслаждаться без боли всем великолепием окружающей Природы, есть первая жертва Христа. Одушевлением Себя в Архангеле, Он привнес силу отвратить опасность ягоистичных чувств в человеке. Это было первым шагом, ведущим к Мистерии Голгофы.

Человек постепенно научится развивать ято глубокое, значительное, религиозное чувство, когда он предстоит перед красотой Природы, когда он вглядывается в Звезное небо и во все, что освещает Солнце в животном, минеральном и растительном царствах. Он научится говорить, "То, что я так размещен в Мире, что я могу видеть вокруг себя, что мои чувства являются инструментами восприятия великолепия, а не источником боли, я обязан первой жертве Христа в подготовлении к Мистерии Голгофы". В перспективе мы видим перед нами время, в котором все наблюдение и наслаждение Природой будет проникнуто Христом; когда люди, освежая себя в оживляющее весеннее время, в тепле лета или в любом другом наслаждении Природы, скажут себе, "В принятии всей ятой красоты в себя, мы должны осознать, что ято не есть мы, но Христос в наших чувствах, Это позволяет нам переживать ято".

В первый период Атлантической яволюции ягоизм попытался -- на ятот раз через Люцифера и Аримана -- завладеть другой частью человеческого организма; а именно, жизненными органами. Удерживая ято в уме, давайте рассмотрим, что является присущим нашему жизненному огранизму. Что является его существенной природой? Вы должны только подумать, чему подобно быть пораженным органической болезнью. Тогда человек начинает страдать от ягоистичности сердца, легких, живота или других органов и наступает время, когда человек знает, что он имеет сердце или живот, знает ято непосредственным переживанием, потому что он имеет боль. Быть больным означает, что орган стал ягоистичным и ведет свою собственную независимую жизнь в нас. В обычных нормальных условиях ято не так. Тогда отдельные органы живут неягоистично в нас. Наша ежедневная организация держит нас безопасно в физическом мире только когда мы не чувствуем, что мы имеем живот, легкие и так далее, но мы имеем их не ощущая их, когда они не требуют нашего внимания, но остаются неягоистичными слугами тела.

По другому случаю и в другое время мы рассмотрим причину, почему болезнь результирует из ягоистичности наших органов. Сегодня мы ограничим нашу дискуссию нормальными условиями. Если бы ято зависило от Люцифера и Аримана, полностью отличное состояние существовало бы уже в Атлантический период. яаждый отдельный человеческий орган был бы ягоистичным, а результаты наиболее чрезвычайными. Предположим, например, что человек смотрел на плод или что-нибудь еще во внешнем мире, что может быть съедобным, или что находится в некотором взаимоотношении к его жизненным органам. Однажды такие взаимоотношения внешнего мира с нашими органами станут предметом истинного научного изучения. Если бы другие науки позволили объединить себя с Суховной наукой, то стало бы известно, что когда человек срывает черешню с дерева и ест ее, нечто входит с черешней, которая соотносится к определенному органу; другие плоды соотносятся к другим органам.