Лекции о Лейбнице. 1980, 1986/87

Я задаю следующий вопрос: что такое понятие гармонии? Когда Лейбниц употребляет слово «гармония» – а я не говорю здесь ни в терминах музыки, ни в терминах философии, я говорю: давайте выдвинем какую-нибудь гипотезу в связи с этим вопросом, и она пригодится нам для следующего раза. Гармония, [существует] колоссальное количество текстов Лейбница о гармонии. Мы поищем, что между ними общего. И я полагаю, что если мы сопоставим все тексты, хотя у нас нет на это времени, мы увидим, что гармония – это отношения, которые касаются выражения. Это отношения выражения, это выражение как отношение. Ну и вот, мы, может быть, согласились с этим относительно музыки, так как известным образом – и мы это увидим в следующий раз – музыку и барокко объединяет притязание на выразительную ценность. Выразительная ценность музыки – именно в эпоху барокко музыка начинает притязать на нее. Выразительная ценность музыки была уже введена в эпоху барокко. Возможно, это чуть-чуть напоминает то, что Рамо называл «патетическим», но мы еще посмотрим. Я говорю: гармония – это отношения выражения; но что такое «отношения выражения»? Я называю отношениями выражения отношения между тем, что называется «выражающее», и тем, что называется «выраженное». Если я не определю этих отношений, никакого смысла не будет. Если выражение есть отношения между выражающим и выраженным, то в чем состоят эти отношения? Я предлагаю в качестве гипотезы считать, что они двойственны. С одной стороны, выраженное не существует за пределами выражающего; с другой – и в то же время – выражающее вступает в упорядоченные отношения со своим выраженным. Какая радость… Я бы никогда не подумал, что мы сможем добраться до чего-то сразу и столь ясного, и столь абстрактного. Я полагаю, что вот она – гармония и что она не сводится ни к чему иному: две вещи находятся в гармонии, когда попадают в такую ситуацию. Я отсылаю к тексту, написанному по-латыни; не думаю, что он переведен. Это «Quid sit idea», «Что такое идея», том 7 «Œuvres philosophiques», где Лейбниц анализирует отношения выражения. Я полагаю, что этот текст (я не имею в виду то, что находится в самом тексте) подводит к заключению, которое я из него вывожу: к отношениям между выраженным и выражающим. Необходимы оба сразу: то, что я выражаю, не существует вне меня, и это весьма странные отношения. Именно поэтому я говорил вам: между выраженным и выражающим существует какая-то скрученность. За пределами «Я» существует некая скрученность. То, что я выражаю, не существует за пределами «Я», и в то же время я только и существую в упорядоченном соответствии с тем, что выражаю. Как это называется в математике? Теперь я смею это сказать: это недалеко от того, что называется функцией! И я не знаю, можно ли в математике сказать, – я знаю, кто мог бы нам это пояснить, но мне не хочется докучать ему, – можно ли в математике сказать, что функция фундаментальным образом выразительна. Если существуют два члена, то функция – отношения между двумя членами в том виде, что один не существует независимо от другого, а другой не существует независимо от упорядоченных отношений с первым. Я утверждаю: мир, который избрал Бог, не существует вне выражающих его монад. Выражающих, как мы видели, по-разному: не существует двух монад, выражающих мир одинаково, – мы видели, это теория точки зрения. Мы видели, в чем эта теория состоит. В том, что у каждого из нас есть своя область, своя маленькая зона ясного выражения.

Вопрос: Откуда берется этот предел?

Жиль Делёз: Мы конечны. Всякое творение конечно – имеется лишь одно существо, у которого нет такого предела, это Бог. Он адекватно и отчетливо выражает не только мироздание, которое Он избрал, но и бесконечное множество иных мирозданий. Но наша конечность означает, что мы, с одной стороны, выражаем лишь один-единственный мир среди всех совозможных миров и что, с другой – мы ясно выражаем лишь небольшую область этого мира. Последствием чего это является? Это последствие нашей конечности, то есть того, что у нас есть не только выразительная сила, но и – мы видели это в прошлый раз – некая первоматерия. Первоматерия, что означает: потенция конечности.

Реплика: Если все монады конечны, то благодаря Богу мир все-таки бесконечен.

Жиль Делёз: Ну да, потому что существует бесконечное множество монад.

Реплика: Это позволяет, тем не менее, предположить, что имеется некий мир, который существует за пределами монад.

Жиль Делёз: Почему? Необходимо найти другое слово. Уже давно, и по поводу чего-то иного, я предложил другое слово: мир не существует, не экзистирует за пределами монад – надо сказать, что он инсистирует, упорствует. Он не существует. Это любопытно, так как я дождался того, что трудности кончились, но был захвачен врасплох. Я говорю: монады – это и есть существование мира. Для меня – не для меня, для Лейбница ясно само собой, что мир не существует за пределами монад, так как если мы спросим, что такое существование мира, то он ответит: это монады.