Лекции по искусству. Книга 2

Волкова:

Потому что трава из его сада заползает на сторону Тонино. Она пробивает у него стену. Он сказал, что поставил там философские грибы, а трава лезет и мешает. Я ему говорю: «Слушай, попроси садовника, чтобы он пошел за стену и обрубил траву». И знаете, что он мне ответил? «Так стена мне не принадлежит. Она только с этой стороны моя, а с другой нет» (смех).

Я говорю: «Хорошо, пойди в мэрию». У него глаза округляются: «На таком уровне решать вопросы?». Там идет непрерывность культуры. Рим надо знать, потому что он у корней всей культуры Италии. Иначе бы Феллини не смог бы снять ни «Амаркорд», ни «Корабль плывет» — ничего, потому что он из Римини, он пронизан всем этим. Он все это знает. Он Казанова. Да кто же это может снять, кроме него? Мы не в состоянии снять «Мастер и Маргариту». Почему? А потому что прервалась связь времен. Люди, читающие Булгакова, не знают, что там написано. Потому что у них нет связей культуры того времени. Уверяю вас, даю вам слово: вы не знаете, что там написано. И только одни глупые разговоры, кто был прототипом Сталина. Ну, что за разговор! Традиция прерывается все время. Не стыдно ли не знать, что величайший период в нашей истории — это первое русское Возрождение под эгидой Сергея Радонежского? А болтовни-то, болтовни. 405 лет со дня рождения Андрея Рублева. А в чем там дело было? А я сейчас рот свой открою и мне по шее. И бог с ними! Хотя бы скажу или напишу статью об Андрее Рублеве и его времени. Это надо знать, наконец-то. Надо знать о параллелях с мировой культурой, о духовной традиции. И уверяю вас, если ее не знать, то Достоевского понять невозможно. Вообще. Потому что Достоевский очень связан с этой традицией. А то текст читают, а половину не понимают. Это очень серьезная вещь, древняя, капитальная. Но забегая несколько вперед нашей темы я могу сказать, что вы не знаете, о чем Пушкин написал в Годунове. Знаете, или нет? Я вас спрашиваю, о чем эта трагедия? И какая традиция лежит внутри этой трагедии? Говорите сразу: знаете или нет?

Студенты:

Нет!

Волкова:

Все! (смех) Не только вы не знаете, но и те, кто ставит не знают, поэтому и ставят не понятно, что. Дело в том, что между Годуновым и Самозванцем разницы нет. Это один и тот же персонаж, только один просто отребье. И зовут его Отрепьев — предатель, беглый, неизвестно кто. А другой прекрасный, благородный и замечательный человек, великий строитель, кстати, поклонник Андрея Рублева и его Троицы, правда сделавший вместе с Иваном Грозным страшную вещь: одел Троицу в драгоценный риз. Всю ее закрыли ризой, оставили только руки и лицо. И все в результате почернело. Но они оба самозванцы. И Годунов самозванец. Незаконный правитель и за его плечами кровь. А на плешивых головах самозванцев корона не держится. Никогда. И государь самозванцем быть не может, и за его спиной не должно быть крови. Это произведение было написано против Александра Первого, который был самозванцем по отношению к смерти своего отца Павла Петровича. А вы что думаете, что Пушкин сам придумал традицию? Нет, она существовала в недрах европейской культуры. И я не могу вам передать, какую она имеет последовательную связь, именно, восходящую к Риму. Если за спиной человека, возглавляющего государство, кровь или самозванство, он обречен — это погибель. Он становится Отрепьевым. Вариантов нет. И Пушкин написал об этом, имея ввиду то, что потом написал Даниил Самойлов: «Ах, русское тиранство дилетантов и я поучил бы тиранов ремеслу». Вот это вот дилетантское самозванство вне зависимости от того, кто ты: Отрепьев — беглый каторжник, монарх, сукин сын или ты, неизвестно кто. И все-равно, за спиной у тебя тьма. Я не говорю о хроникальной исторической достоверности. Наша с вами трагедия заключается в том, что мы, как говорил Мераб Мамардашвили: «Выпали из культуры». А почему мы выпали из культуры? Я назвала свою работу «Мост через бездну», потому что эти связи существуют. А в Италии они просто фантастические и производят каждый раз все более невероятное впечатление. Этот рост художественного древа и художественное воображение ведут обычных людей к необыкновенному наполнению знанием этой культуры. И они это все знают. Они, может быть, знают поверхностно, но знают все. И, наверное, это самое сильное впечатление, когда ты видишь, как в одной библиотеке малюсенького городишки упакована огромаднейшая история. И ты, погружаясь во все это думаешь, а как же так?

Ты стоишь внутри этого художественного потока, протяни руку и нащупай, как Феофан Грек и Андрей Рублев создают Иконостас. Это шутка ли дело, Иконостас?! Боже, вы просто не представляете себе, какая драматическая история происходит у нас внутри церкви. И никто ничего не знает. А все ходят в нее. Все нынче в христианстве. В нашей фауне все равны. Но, где они находятся, люди не знают. А я вам про Иконостас расскажу — это знать надо обязательно. Уж это обязательно, и до лета, потому что это великое открытие, это великое явление произошло до настоящей реформации.