Лекции по искусству. Книга 2

С этим немыслимым пространством, обрывающейся лестницей, над которой колдовал Тарковский в своем «Жертвоприношении». И, решив для себя какую-то задачу, Леонардо не стал ее доделывать. Ему просто стало неинтересно. Он ее забросил. Миланский герцог Сфорца, у которого он служил, позвал его для того, чтобы он сделал конный памятник его покойному батюшке. «Да, — сказал Леонардо, — обязательно сделаю». И начал делать, что было очень типично для него. Делал, делал, делал и охладел. Полностью охладел. С ним ничего нельзя было сделать. Ну, устал, ну, не интересно. Он об этом сам пишет. Его очень сильно заинтересовало мышечное напряжение. Как ведет себя мышечная система, центр равновесия и что-то там еще, когда конь становится на задние ноги. За очень короткий промежуток времени он создал «Атлас анатомии лошади», равному которому нет в мире — он первый и последний.

Атлас анатомии лошади

Атлас анатомии лошади

Атлас анатомии лошади

Разумеется, этот Атлас имеется во всех самых крупных медицинских библиотеках мира. У нас на площади Восстания есть медицинская библиотека, и я специально туда ходила и смотрела этот Атлас. Это полностью неправдоподобная вещь. Такую работу не может сделать никто. Это все нарисовано цветными карандашами. Каждая мышца, как она крепится, как зажимами открепляется, как ведет себя кожа, зубы, череп. Знаете, для того, чтобы раз и навсегда удивиться, и ничего не понять, надо посмотреть этот Атлас, толчком для создания которого послужил неосуществленный им памятник.

В большом файдановском издании, а я являюсь обладательницей такой книги — она у меня всегда стоит на письменном столе, и я ее часто листаю. Она феноменальная и уникальная книга. Так вот, в ней есть один пейзаж. Он называется «Милан во время грозы». Милан графически-панорамно изображен сверху. И изображена гроза. Время от времени, когда в Милане бывают юбилеи, то начинается бурное оживление вокруг юбилейного персонажа. В последний раз решили на вертолете поискать ту точку, с которой Леонардо нарисовал этот пейзаж. Точку нашли и она оказалась подвешенной. Но что интересно. Это точка оказалась центром Милана того времени и находилась над грозовыми облаками. Они тут же прослезились, просморкались и моментально выпустили альбом, но вопрос остался открытым. Мой покойный муж Вадим Гогусов, был членом МАФ — Международной Астрономической Федерации. Так вот, они выпустили плакат, который разделили на две части. На одной половине плаката был снимок Луны, сделанный Армстронгом в его экспедиции, а на второй половине фрагмент того пейзажа Леонардо. Скажите, как в то время он мог нарисовать такую вещь?

От Леонардо осталось очень мало работ, и я сейчас перечислю его подлинники. Это 6 картин и два рисунка. Один рисунок находится в Национальной Галерее — это довольно большой рисунок, эскиз к картине «Анна, Мария и Агнец». В Уффице огромный рисунок «Поклонение волхвов».

Там же, в Уффице, висит картина «Благовещение». Картины Леонардо считать не надо. Хотя под многими написано «подлинный Леонардо», но некоторые из них вызывают сомнения. Например, под Мадонной Литтой мы пишем «без вопросов», но, иногда, совесть одолевает, и мы ставим знак вопроса, а уж когда она совсем просыпаемся, то мы пишем «школа Леонардо», что правильно.

Мадонна Литта

Мадонна Бенуа

Две эрмитажные картины Леонардо: «Мадонна Бенуа» и «Мадонна Литта» неравны друг другу.

«Мадонна Литта» не является подлинной работой Леонардо, что доказывается очень просто, а вот «Мадонна Бенуа» подлинная. Мы обладатели подлинного сокровища в Эрмитаже — ранней работы Леонардо, работы флорентийского периода, его ученичества у Вероккио, когда ему было лет 14–15 и там все признаки школы.

Эта работа называется «Мадонна Бенуа», потому что ее открыл, атрибутировал и доказал подлинность русский художник и глава мира искусства Александр Николаевич Бенуа. Он же и подарил ее Эрмитажу. На самом деле картину эту открыла его кузина Мэри Шпак или Шпэк, которая была дамой из рода Бенуа, очень светской и умной.

В начале 20-го века в моде были мундштуки и фиолетовые брови. Будучи женщиной экстравагантной, она очень любила ходить с цыганскими таборами и, однажды, узнав, что в Астрахань приехала знаменитая цыганская труппа певцов, она тут же надела на себя цыганские юбки, намазалась и двинулась туда петь, плясать и валять дурака. А что ей еще делать? Денег много, времени тоже. Естественно, она тут же подружилась с главным цыганом и стала ходить к нему в шатер. В один прекрасный день она обратила внимание на икону, висевшую на стенке шатра и спросила:

— А это что?

— Так, Мадонна, — ответил ей цыган.

Она предложила:

— Давай поменяемся. Я тебе дам хорошую большую русскую икону, а ты мне на память эту.

Тот согласился:

— Для такой женщины, как ты, мне ничего не жалко, тем более, что я иконы люблю.