Лекции по искусству. Книга 3

Когда юноша кончал школу эфебов, ему давали или дарили пиршественные принадлежности — пиршественный гиматий и кое-что еще. Если вы возьмете любой учебник — какой угодно, то сможете прочитать в предисловии: архитектура, cкульптура, живопись. Вот такое деление. Но об этих объединяющих вещах речь и не идет. Сделали, поставили. Кто поставил, что сделал? И есть такой раздел: «Живопись, вазопись античная». Вы знаете, что в каждом музее есть вазопись? Знаете или нет, честно? Боже, куда я попала. Воды надо выпить срочно. Много. А лучше смешанную с водкой, потому что одна вода не успокоит бедного человека. Вы что не знаете, что такое вазопись? Расписанные античные вазы и амфоры. Совершенно невозможно работать в таких не гигиенических условиях. Что вы, все музеи полны этим! Всюду написано: ВАЗОПИСЬ. И вы, как дураки, смотрите на эту вазопись. Но это такая красота! Это что-то немыслимое! А сколько форм у этих ваз! Покажу вам в следующий раз картинки. И когда вы смотрите на эту вазопись, то понимаете, что Пикассо просто всё срисовывал с них. Этот рисунок есть у Матисса, а тот у Пикассо. Так вот, никакой вазописи в живописи не было. Вазопись — это пиршественная утварь. Это утварь для Пира. Она имеет функциональное значение. Пир имеет ритуал. Вот у римлян было такое слово. Они говорили: «У нас сегодня симпозиум». Симпозиум — это, значит, мужская попойка после ужина. Честное слово. Это вариант греческого Пира, модификация. Пир — это диалоги, ритуальные диалоги о главном. И это обязан был делать каждый мужчина. Бедный, несчастный — это очень трудная работа, потому что Пир — это жесточайший ритуал, его больше выдержать не мог никто и никогда. На Пиру категорически запрещалось говорить о политике, о хороших и плохих правителях, категорически запрещалось говорить о деньгах. Денежный разговор исключался. Богатый, бедный, у кого сколько денег. Запрещалось говорить о злых и добрых людях, то есть сплетничать. Запрещалось говорить о своей семье, про детей. Категорически запрещалось говорить о своей вере — это твое дело. Значит, о чем бедным людям разговаривать? Все табуретки из-под них вышиблены. Про политику нельзя. Ни политического анекдота — ничего. Про деньги нельзя, про своих детей нельзя, про себя — хорошего или чужих-плохих нельзя. Ни свою душу раскрыть, ни в чужую плюнуть. Нельзя! И о чем же они говорят? Они говорят о том, что нарисовано на вазе. Разговор начинается с того, что нарисовано на вазе. А на вазе всегда определенный сюжет. Скажите мне, пожалуйста, почему Сократ, по воспоминаниям Платона, когда ему дали чашу с цикутой, сказал одно слово — «Пир»? Так Платон называет свое произведение о философских диалогах. Потому что Пир — это диалоги о главном, это философские диалоги. И если вся нация на протяжении пятисот лет треплется о главном на своих Пирах, как вы считаете, найдется там десяток философов или нет? Это с тренировкой философской! Они тренировались-то как! Это же была нация философов. Их все время тренировали. Их заставляли тренироваться физически, психически, умственно. Художественно, в художественных условиях. Именно это, о чем я вам сейчас рассказала и то, к чему я снова вернусь в следующий раз, для того, чтобы вам все это показать, чтобы вы не думали, что я все это выдумала сама для себя — это все мы и называем эллинской культурой или греческой античностью. Что было один раз очень коротко, при полном напряжении, абсолютно свободно развитого и очень сложно живущего гения.

Нация всегда вкладывает свой гений во что-то одно. Вот римляне вложили его в государственное строительство. Но вы еще не знаете очень многого другого. Так что, давайте, я расскажу вам это в следующий раз. Потом одну лекцию, если хотите или не хотите — про Рим, и про главное: про истоки нашей с вами культуры, в которой мы сейчас живем. А это еще интереснее и серьезнее, потому что имеет уже отношение… ну, собственно говоря, античность имеет к нам сегодня отношение или нет, как вы считаете? Ну вот, как вы считаете?

голоса из зала: Ну, как жизненный опыт — нет. Он ни к кому не имеет отношение. Но как идея!

Волкова: Видите ли, особенно имеет отношение не столько мифология, сколько ее преломление в философии и театре. Не в чистом виде мифология, не в чистом, а в художественно-переработанном, как поэзия, как театр. Я же про театр еще ни слова не сказала. А главным-то там был театр, потому что он — дело общенациональное. Ведь в искусстве, что? Одно положительное. Герои-то все положительные, правда? Он — красавец, весь из себя и победитель. То есть, одно положительное начало, идеальный человек. А в театре — ой, нет! И вы знаете, что театр имеет катарсис, но не всегда хэппи энд. Потому что катарсис и хэппи энд — это разные вещи. Потому что идея-то у них была, вы еще не знаете, какая! А вот я, в следующий раз, расскажу вам главное.

Извините, ребята, всё. Я сегодня больше не могу и должна уходить (Аплодисменты в зале).

Лекция № 2