Лекции по искусству. Книга 5

Адски безвкусно, но при экспрессионизме полагается. А почему? Потому что они все предельно напрягают. Возьмите самую распрекрасную женщину, подкрасьте чуть-чуть волосы и все! — девка пропала. Тут остановиться надо. Вот они все время переходят за этот край. Посмотрите эту работу. Какой льется теплый, прозрачный свет. За занавесочкой она молится. Архангел Гавриил занимает собой треть картины. Он еле влезает, у него крылья не проходят, одежда не проходит. С шумом он заполняет собой все. Не то чтобы прийти, как у итальянцев. Он у них говорит так: «Здрасте, вам всем. Вы позволите?». А здесь никто никого не спрашивает. Он врывается с шумом, вихрем, ураганом. Цвета какие у него! Чтобы какой-нибудь художник когда-нибудь взял этот тон — ядовитый, да поместил его с красно-сливовым? Удушиться можно, а этот пожалуйста. Ему полагается. Он подчеркивает его агрессивность, активность. И пальцы его такие же. А она такая тихая, лицо низом, плоское, совсем никакое. Растрепанные волосы. А кто она? Да никто. И что теперь с этим делать? А кто ее спрашивает? Максимальная драматургия: вихрь вошел в этом желто-сливовом одеянии, а здесь все красное и и она такая маленькая, зажатая, уродская.

«Штуппахская Мадонна»

Какая замечательная, просто удивительная часть изумительного алтаря. Это шедевр, которым надо заканчивать. Фрау, которая ни к чему не была готова. А ребенок растет, она его из себя вынула, искупала, вот тут даже горшок детский — все атрибуты на месте. И она его поддерживает на руках. Она пальцами тонкими поддерживает и как она смотрит на него неотрывно, какие ее переполняют чувства, какое ликование идет. Ликование небес. Небеса-то как ликуют, просто свет открылся и там льется божественный свет: неестественный, необычный, литургический. И ангелы играют, но как они играют, выводя мелодию торжества. Какое у него личико. И тут какой-то элемент такой — готика на готике. И это все изображение чуда, изображение великого события. Чудо мира, света и цвета. Такого ликования души, что никакой музыкой не перебить. Как бы она не играла, как бы свет не сиял — невозможно выразить, потому что это запредельно. Потому что Грюневальд — основоположник особого стиля, основоположник мирового живописного немецкого экспрессионизма. И все, что идет вслед за этим словом имеет отношение к максимальной формулировке. Он был великим немцем, величайшим человеком своей эпохи и самым большим немцем из всех немцев. Он создал путь немецкой изобразительной культуры. До 15-го века она была Средневековой, но с особым привкусом: графическо-ювелирным. А здесь мастерство и гениальность.

Он умер в один год с Дюрером. И все написали: «Какая потеря! Каких людей потерял мир!». Очень много сохранилось документов. Это очень страшно, потому что таких мастеров больше нет.

Лекция 5

Я решила прочитать вам очень важную тему, которая займет три лекции. Думаю, что как и наши предыдущие разговоры, эта тема будет вам очень полезна для осмысления того, что вы будете видеть во всех музеях вне зависимости от того знаете ли вы материал или не знаете. Эта тема называется «Основы западного и восточного христианского искусства». Она раскроет основные повороты и положения западно-европейского, латинского, греко-византийского и православного искусства со всеми заходами и карманами. Конечно, для такой темы нужен хороший материал. Когда я училась ничего такого вообще не читали. Искусство древнерусское было очень слабым и пятикурсники-дипломники ездили собирать материал с их педагогами. Я училась на первом курсе и нам читал лекции Копицкий. И, когда очередные дипломники собрались в экспедицию в Путивль, я разнылась: «Пожалуйста, я буду тихая, никакая, исчезну. Ну, возьмите меня с собой. Мне так нужно древнерусское искусство». Группа дипломников поехала и прихватила меня в качестве хранительницы чемоданов. Вот приехали мы в этот городок, где, как оказалось, ничего не было. Наши педагоги не знали, что в этом городе никакого древнерусского искусства нет. Есть холм. И Копицкий говорит: «Наверное, все внутри холма. Надо делать раскопки». Еще в городке было несколько церквей и самая большая достопримечательность — солдатская часть. И дамы нашей экспедиции ходили с солдатами на танцы. В этом плане поездка удалась. Но то, что нам надо было, мы так и не нашли. Серебряный век закончился, а изучение искусства не началось. Это было советское искусство. Для нас западное искусство кончалось Рубенсом, а русское Репиным. Древнего искусства не было. Нам о нем читал гениальный человек Ильин. Что-то бормотал себе под нос и все.

А думать обо всем этом мы начали совсем недавно. Первый раз это удивительное событие состоялось 28 лет назад в Тбилиси, где тогда собрались великолепные специалисты во главе с Романом Якобсоном, который устроил там конгресс по семиотике искусства. Я уже тогда очень много этим занималась.