Лекции по истории русской философии

Зародыш этой теории первоначально содержался в сочинениях новгородского митрополита Зосимы, объявленного позднее еретиком. В Предисловии к составленной им Пасхалии (1492), упомянув о создании царем Константином «града во свое имя… еже есть Царьград и наречеся Новый Рим», он сравнивает с ним Владимира Киевского, крестившего Русь, и называет его «Вторым Констянтином». Но подлинным новым Константином оказывается в его изложении Иван III, о котором Зосима пишет, что Бог ныне прославил «в православии просиявшего, благовернаго и христолюбиваго великаго князя Ивана Васильевича, государя и самодержца всея Русии, новаго царя Констянтина новому граду Констянтину — Москве и всей русской земли и иным многим землям государям». Здесь не просто проводится уподобление Ивана III византийскому императору, а Москвы — столице его державы; для Зосимы главным было противопоставление и вытеснение старого центра православия новым, московским. Это предпосылки той самой идеи перехода мирового значения Византии на Русь, которую поднял на новую ступень развития Филофей Псковский.

В своем «Послании к великому князю Василию» Филофей писал: «И да весть твоа держава, благочестивый царю, яко вся царства православныя христианьския веры снидошася в твое едино царство: един ты во всей поднебесной Христианом царь». В качестве довода он прибегал к утверждению, что римская церковь перестала быть истинной вследствие проникновения в нее аполлинариевой ереси, а церковь «второго Рима» — Константинополя — сокрушена внуками агарян — турками. Светоч православия отныне переместился в Москву, и русские цари сделались его первой опорой и защитой. Филофей ставил перед Василием III две основные задачи: во-первых, миссионерскую — призывал обратить в христианство те народы в его царстве, которые еще не полагают «на себе право знамения честнаго креста»; во-вторых, церковную — советовал взять на себя заботу и управление духовными делами.

Стержень теории Филофея — идея провиденциализма: все происходящее в жизни людей и народов определяется и свершается всевышней и всесильной десницей Божьей; мощью и промыслом его возводятся на престолы цари и достигают своего величия, созидаются и разрушаются царства, процветают и гибнут народы. В истории человечества нет и не может быть ничего случайного. По свидетельству пророков, которым был открыт промысел Божий, история человечества есть история мировых царств, чередующихся в порядке преемственности тех народов, которых Бог избирает орудием своих предначертаний. Круг исторических судеб человеческих закончится торжеством и гибелью трех мировых царств, трех Богом избранных народов; с гибелью последнего, третьего царства наступит конец мира, Страшный суд. Два из этих царств уже пали: ветхий Рим, а за ним и Рим новый, так как изменили православию. С их падением единственным хранителем богооткровенной веры осталось царство Русское. Это царство — третий и последний Рим.

Москва представлялась Филофею средоточием всего христианского мира, а великий князь московский — царем всех христиан. В его руках сосредоточивается вся полнота не только гражданской, но и духовной власти. Он является «браздодержателем святых Божиих церквей, свя- тыя православныя христианскыя веры содержателем». Подчеркивая исключительность возлагаемой на Василия III церковью ответственности, Филофей наставлял его: «Да аще добро устроиши свое царство — будеши сын света и гражданин вышняго Иерусалима, якоже выше писах ти и ныне глаголю: блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианьская црьства снидоша в твое едино, яко два Рима падоша, а третей стоит, а четвертому не быти. Уже твое христианьское царство инем не останется…». Старец предупреждал великого князя против проведения секуляризации церковных монастырских земель, призывая его любить Бога, а не серебро и золото, требовал исправления крестного знамения и т. д. Он лишь мимоходом останавливался на светских обязанностях московского государя — его прежде всего волновало могущество церкви, духовной иерархии.

В целом содержание теории «Москва — третий Рим» ограничивалось рамками религиозных проблем: идеи этой концепции касались не столько политического могущества Руси, сколько превосходства «истинного» русского православия. Учение Филофея не могло стать знаменем централизующегося государства, хотя многие положения ее были восприняты Иваном Грозным и особенно царем Алексеем Михайловичем.

Свое настоящее торжество учение Филофея обрело в старообрядчестве, которое признавало псковского старца провозвестником «правой веры».

С новой силой интерес к теории «Москва — третий Рим» вспыхнул в XX в.: идеологи русской православной церкви пытались использовать ее для религиозного обоснования сталинизма.

3. Только иосифлянство полностью отвечало видам московской централизации, политике московских царей. Процесс «объиосифлянения» церкви, начатый деятельностью волоцкого игумена, принял широкий размах при митрополитах Данииле и Макарии.