Лекции по истории средних веков

Германская религия имела по преимуществу характер мрачный, суровый, не смягчаемый даже культом более мягким светлых богинь, подобных галльским dames blanches. Божества германцев являются кровожадными, жестокими, силой требовавшей для поклонения ей человеческих жертв. Эти жертвоприношения ставят обыкновенно в особенно резкий упрек германской религии, которую даже называют «религией крови». Упрек, впрочем, совсем безосновательный. Человеческие жертвы составляли общее явление в первобытных религиозных культах всех народов арийского корня. Разница состоит только в том, что у других народов под влиянием изначально более мягкого характера обряда или иных общественных условий жертвы эти исчезают гораздо раньше, чем у германцев, которые сохраняли сей кровавый обычай довольно долгое время. Мы имеем сведения, что даже в VII веке германцы, уже принявшие христианство, продавали своим соседям, еще язычникам, рабов для жертвы. Об этом обычае упоминает св. Бонифаций (Bonifacius), апостол Германии. Саксы, которые в V веке опустошили набегами северное побережье Галлии и вторглись глубоко внутрь страны, после победы приносили своим богам в жертву каждого десятого пленника.

В большинстве случаев жертвой служили рабы и военнопленные, но иногда свободные люди и даже царские сыновья. В одном памятнике с острова Готланд говорится, что весьма долго сохранялся обычай приносить в жертву сыновей и дочерей.

Римляне оставили нам ужасающие описания этих жертвоприношений у кимвров и тевтонов, где исполнителями кровавого обряда являлись престарелые женщины. В белых одеждах, перехваченных металлическими, обыкновенно железными поясами, с распущенными по плечам редкими прядями седых волос, с босыми ногами, женщины подводили жертву к громадному металлическому котлу, который считался великой народной святыней. Одна из них всходила по лестнице, поднятой высоко вверх над краем котла на скамью, наклоняла голову несчастной жертвы и рассекала горло обреченному на ужасную смерть. Вытекающая быстрой струей из раны кровь служила средством для гадания о будущем.¹⁶

Суровым чертам древнегерманской религии в известной степени соответствовали и суровые нравы, с которыми мы и познакомились раньше. Все это важно при изложении истории столкновения варварского мира с миром римским.

Свести сразу к немногим общим началам все хорошие и дурные черты быта германцев довольно трудно. Мы постарались в своем изложении осветить основные точки зрения, с которых должен рассматриваться вопрос о социальном и государственном строе германцев, и пока должны ограничиться сказанным; но нам придется вернуться еще раз к этим вопросам, когда мы будем говорить о взаимодействии двух миров: варварского и римского; когда они придут в соприкосновение, тогда мы ближе познакомимся с чертами их уже изменившегося быта из описания Григория Турского и других источников. Но не следует упускать из виду, какой является нам Германия у Тацита, как изображается характер и жизнь ее населения в описании даровитого историка древности.

Многое пока еще не развито в быте племен, многое еще сурово и дико, но кое-что уже смягчено, явились первоначальные, своеобразные формы социального организма, которые, как известно, нелегко даются каждому первобытному народу, переживающему долгие и темные годы своего младенчества, но которые уже сулят ему прочное и жизненное будущее и изучение которых чрезвычайно важно для познания социологических законов вообще и для понимания быта других народов в частности.

II. Борьба двух миров и возрождение империи

Маркоманнская война

Познакомившись в главнейших чертах с германцами и их бытом, нравами и строем жизни, перенесемся опять на римскую почву, проследим в ее главнейших моментах историю столкновений, которые должны были окончиться роковым смертельным ударом, уничтожившим последнюю искру жизни в умирающем теле так недавно еще всесильной всемирной империи.

Не будем говорить о многочисленных, мелких, однообразных и утомительных подробностях первоначальной борьбы римлян с германцами до Августа, во время его царствования и вскоре после, а остановим наш взгляд только на том периоде борьбы, который начинается со времени Марка Аврелия и открывается первым после Тевтобургской катастрофы¹ видным событием в отношениях римлян с германцами.