Лекции по холокосту

А сейчас я хотел бы привести цитату из русскоязычной газеты «Новое русское слово», издаваемой в США. Эту газету читают, в основном, русскоговорящие евреи, проживающие в Нью-Йорке, эмигрировавшие из СССР или из бывших союзных республик в последние десятилетия. С 26-го по 29-е февраля 1995 года «Новое русское слово» опубликовало статью, состоящую из трёх частей, каждая часть из которых заняла почти целую страницу этого широкоформатного издания[412]. В этой трезвой, основанной на фактах статье тщательно и подробно описываются различные ревизионистские аргументы — так же, как и антиревизионистские, — и упоминается, что сейчас даже самые признанные эксперты по холокосту (к примеру, Рауль Хильберг) готовы признать, что во время войны распространялись различные лживые слухи, поддерживать которые сегодня уже нельзя.

Как пишет автор статьи Евгений Манин, историки, согласно Хильбергу имели долгом тщательно отделить эти слухи и фальсификации от фактов и истины. Ибо малая ложь могла снабдить ревизионистов материалом против признанных историков: «Это допущение исхо-

дит не от ненавистника-антисемита, а от самого признанного и уважаемого холокостного учёного в мире. Когда евреи всем скопом осуждают ревизионистов за отрицание, они тем самым обвиняют и порочат других [уважаемых] евреев [таких, как Хильберг]. Эти антиревизионисты отказываются прислушиваться к фактам, которые им предъявляют их собственные уважаемые историки, поскольку они боятся дискуссии. Это порождает следующий порочный круг: еврейские лидеры и учёные, вероятно, хотят участвовать в ревизионистских дебатах, но отказываются это делать, поскольку это значило бы узаконить эту ревизионистскую школу мысли, и это бы стало крупным триумфом антисемитов — то, к чему антисемиты стремятся. С другой стороны, наложенное молчание и всеобщее осуждение и поношение всех ревизионистских аргументов, сопровождаемое публикацией [антиревизионистских] книг, содержащих устаревшие [неверные и слабые] аргументы, ведёт не только к тому, что ревизионисты перехватывают инициативу, но и обеспечивает им «превосходство в воздухе», образно говоря» [обратный перевод с английского — прим. пер.].

Далее Манин намекает на свой опыт в СССР — на то, что подавление дебатов по холокосту может отозваться, точно так же, как отозвалось подавление КГБ инакомыслящих в СССР. Под этим подразумевается, что в СССР подавление диссидентов не только не заставило их замолчать, но наоборот, вызвало в обществе ещё больший интерес к их идеям — как следствие того, что запретный плод сладок. Автор завершает свою длинную статью осознанием того, что нынешние меры против ревизионизма холокоста полностью неэффективны; он предлагает устроить всемирное соревнование, чтобы попытаться найти лучшие решения. С подсознательной тревогой автор завершает свою статью следующими словами: «Эти решения посадят ревизионизм холокоста на кол. Они должны!»

Какое безысходное отчаяние пронизывает эти строки!

Французский историк Жан-Клод Прессак, похоже, был единственным человеком во всём официальном сообществе, который обратил внимание на прогресс ревизионистских исследований. Он осознал, что факты, выявленные этими исследованиями, довели традиционную историографию холокоста до абсурда. В итоге он принялся менять это отношение своими публичными заявлениями. Последняя и самая яростная атака Прессака на преобладающую историографию имела место в интервью, опубликованном в качестве приложения к докторской диссертации, анализирующей историю ревизионизма холокоста во Франции. В этом интервью Прессак описал традиционную историографию холокоста как «прогнившую», со ссылкой на заявление Мишеля де Буяра (см. чуть выше). На вопрос о том, если курс историографии можно изменить, он ответил: «Уже слишком поздно. Всеобщая коррекция теоретически и чисто по-человечески невозможна [...]. Новые документы неизбежно будут выискивать и ниспровергать официальные факты снова и снова. Текущий мировой взгляд на [нацистские] лагеря, пусть и празднующий ныне победу, обречён. Что из оставшегося ещё можно спасти? Крайне мало»[413].

И этим заявлением я хотел бы завершить вторую лекцию.

С: Что ж, вы, несомненно, предоставили нам превосходный обзор истории и преследований ревизионизма холокоста. Но вы ровным счётом ничего не сказали о вашей собственной работе, которая является одной из самых солидных для всех ревизионистов.

Р: Я не сделал этого потому, что сами эти лекции, в том числе многие ссылки на источники, в значительной степени основаны на моих трудах. В одних работах я фигурирую в качестве автора, в других — в качестве редактора, в третьих — простого издателя. Поэтому я буду говорить о своей работе на протяжении самих лекций.