Лекции по холокосту

Но я также хотел сказать кое-что терапевтическое [о ревизионистской конференции], сказать кое-что о ненависти. В отеле [в котором проходила конференция] я её совершенно не ощущал; её уж точно было меньше, чем если бы евреи говорили о немцах. Никто не разу не сказал что-нибудь, даже отдалённо напоминавшее слова Эли Визеля: «Каждый еврей где-то глубоко в душе должен оставить место для здоровой, мужской ненависти к тому, что немцы собой олицетворяют, к тому, в чём состоит их сущность»[361]. Никто также не сказал что-нибудь, напоминавшее слова Эдгара Бронфмана, председателя Всемирного еврейского конгресса. Один шокированный профессор однажды сказал Бронфману: «Вы учите целое поколение ненавидеть тысячи немцев», на что Бронфман возразил: «Неправда, я учу целое поколение ненавидеть миллионы немцев». Никакой ненависти к евреям, сопоставимой с этой ненавистью или с ненавистью к немцам, которую я встречал на каждой странице книги [Даниеля Гольдхагена] «Hitler’s Willing Executioners»[362], я совершенно не увидел [,..]»[363].

Сэк также признал, что некоторые из аргументов, годами приводимые ревизионистами («отрицателями»), были, по сути, справедливы: «[...] Отрицатели холокоста говорят (и они правы), что один комендант Освенцима [Рудольф Хёсс] дал признания после того, как его подвергли пыткам[364], и что другие рассказы [о холокосте] полны предубеждений, слухов, преувеличений и прочего хлама, как выразился издатель одного еврейского журнала через пять лет после войны[212]. Отрицатели говорят (и они снова правы), что коменданты, доктора, эсэсовцы и евреи из Берген-Бельзена, Бухенвальда и целого ряда лагерей давали после войны показания, согласно которым в этих лагерях имелись цианидные [газовые] камеры — что все сегодняшние историки отрицают».

Не молчит Сэк и о гонениях на ревизионистах: «Шестнадцать других докладчиков говорили [на ревизионистской конференции 2001 года], а я насчитал шестерых, которые вступили бы в конфликт с законом из-за своего неверия в холокост и в орудие смерти из Освенцима. Признаваться в этом в пределах чьей-то слышимости незаконно не только в Г ермании, но и в Голландии, Бельгии, Франции, Испании, Швейцарии, Австрии, Польше и Израиле, где за отрицание холокоста могут дать пять лет, в то время как за отрицание бога — всего лишь один год. Один из выступавших, Дэвид Ирвинг, был оштрафован на 18.000 долларов за то, что он во всеуслышание объявил в Г ермании, что одна из цианидных [газовых] камер в Освенциме — это копия, построенная поляками после войны. Это действительно так, но истина в Г ермании не может служить оправданием в таких вопросах».

С: И что после всего этого произошло с Сэком?

Р: Ну, Дебора Липштадт, к примеру, сказала о нём, что он — неонацист, антисемит и что он даже хуже, чем «отрицатели холокоста»[360]. Ведь ревизионистов и их друзей нужно по определению изображать как безжалостных злодеев, а не как вызывающих сочувствие жертв. Кстати, именно таково было объяснение, которое Ким Мёрфи получила от главного редактора «Лос-Анджелес тайме», заявившего ей, что отныне он не разрешает ей печатать никаких статей о преследованиях ревизионистов на страницах своей газеты. Более того, за честность, продемонстрированную двумя своими статьями, о которых говорилось чуть выше, Ким Мёрфи была «откомандирована» в Аляску[365].

2.19. «Холокоста никогда не было»

Р: То, что стоит в названии этой главы, должно было быть лозунгом рекламной кампании по возведению мемориала холокоста в Берлине.

«Было бы обидно иметь плакат, на который никто не обращает внимания». Этими словами Клаус Воверайт, бургомистр столицы Германии, пояснил свой выбор в пользу рекламного плаката (см. рис. 21) для берлинского мемориала холокоста[366]. Плакат этот, вывешенный на стене одного банка недалеко от Бранденбургских ворот, имел размеры 30 на 15 метров. Сам председатель еврейской общины Берлина, Александер Бреннер, высказался в пользу столь провокационного выбора. Несмотря на то, что пожилые евреи, возможно, будут чувствовать себя обиженными, цель в данном случае оправдывает средства, сказал он.

Не менее взрывоопасные первые два предложения, напечатанные на плакате мелким шрифтом и которые можно разглядеть только с близкого расстояния, гласят следующее: «До сих пор многие утверждают подобное. Через 20 лет таких людей станет ещё больше».

Вероятно, из-за протестов, вызванных таким предположением, текст вскоре был слегка изменён: «До сих пор многие утверждают подобное. Через 20 лет таких людей может стать ещё больше» (выделено мной — Г.Р.).

Свыше тысячи таких плакатов должно было быть размещено по всей Г ермании, а рекламная кампания, проводимая параллельно с этим в прессе и на телевидении, вместе с полумиллионом бесплатных открыток, должна была ознакомить с этим всех немцев.

Но лишь только эта кампания была объявлена, как стали раздаваться громкие крики протеста, в результате чего вся кампания была вскоре свёрнута: